Улыбаюсь во сне — ну, а что мне ещё остаётся...
Улыбаюсь во сне — ну, а что мне ещё остаётся...
Улыбаюсь во сне — ну, а что мне ещё остаётся...
Музыка глушит печаль.
Один идёт прямым путём,
Другой идёт по кругу
И ждёт возврата в отчий дом,
Ждёт прежнюю подругу.
А я иду — за мной беда,
Не прямо и не косо,
А в никуда и в никогда,
Как поезда с откоса.
Глупая критика не так заметна, как глупая похвала.
Любовь к ближнему ограничена тем, насколько каждый человек любит самого себя.
Цезарю многое непозволительно именно потому, что ему дозволено всё.
Жизнь — это подняться, опуститься и жить дальше с запасом высоты.
Хотя в мире нет предмета, который был бы слабее и нежнее воды, но она может разрушить самый твёрдый предмет.
Слово, которое ты не сказал, — твой раб, а высказанное — становится твоим господином.
Два чувства дивно близки нам —
В них обретает сердце пищу:
Любовь к родному пепелищу,
Любовь к отеческим гробам.
Будьте строги к себе и мягки к другим. Так вы оградите себя от людской неприязни.
Чья рука этот круг вековой разомкнёт?
Кто конец и начало у круга найдёт?
И никто не открыл ещё роду людскому —
Как, откуда, зачем наш приход и уход.
Мы узнаём людей по сердцу, а не по глазам или интеллекту.
Я — уличный паяц. Я — Труффальдино.
Смешнее нет на свете господина!
Да, я дурак, я клоун, я паяц,
Зато смеюсь над всеми не боясь.
И вы платки слезами не мочите,
Чем горше жизнь, тем громче хохочите.
Да, мы живём в грязи, едим не всласть,
Зато мы обхахатываем власть.
И власти разрешают нам смеяться, —
Смеющегося можно не бояться.
Кто хохотом заткнёт голодный рот,
У власти не попросит бутерброд.
Ты ждёшь, ты мечтаешь найти любовь,
Где столько верности и огня.
Зачем? А не лучше ли вновь и вновь
Вглядеться попристальнее в меня?!