Нигде ничто не ждёт человека, всегда надо самому...
Нигде ничто не ждёт человека, всегда надо самому приносить с собой всё.
Нигде ничто не ждёт человека, всегда надо самому приносить с собой всё.
И та, что сегодня прощается с милым, —
Пусть боль свою в силу она переплавит.
Мы детям клянёмся, клянёмся могилам,
Что нас покориться никто не заставит.
— Фаина Георгиевна, что такое любовь?
Раневская подумала и сказала:
— Забыла.
А через секунду добавила:
— Но помню, что это что-то очень приятное.
Чацкий
Лицом и голосом герой...
Софья
Не моего романа.
Свобода — это право выбирать,
С душою лишь советуясь о плате,
Что нам любить, за что нам умирать,
На что свою свечу нещадно тратить.
Мужчин можно анализировать и обсуждать, женщин же только обожать.
Зачем себя томить и утруждать,
Зачем себе чрезмерного желать.
Что предначертано, то с нами будет.
Ни меньше, и ни больше нам не взять.
Ребята, уж если мы по горло в дерьме, возьмёмся за руки!
Все мы растём вовнутрь земли.
Искусство, и ничего кроме искусства, искусство нам дано, чтобы не умереть от истины.
Самый большой грех по отношению к ближнему — не ненависть, а равнодушие; вот истинно вершина бесчеловечности.
Забудут? — вот чем удивили!
Меня забывали сто раз,
Сто раз я лежала в могиле,
Где, может быть, я и сейчас.
А Муза и глохла и слепла,
В земле истлевала зерном,
Чтоб после, как Феникс из пепла,
В эфире восстать голубом.
Легче справиться с нечистой совестью, чем с дурной репутацией.
Ничто так сильно не разрушает человека, как продолжительное бездействие.
Достаточно одного ребёнка, чтобы заполнить весь дом и двор.
А я росла в узорной тишине,
В прохладной детской молодого века,
И не был мил мне голос человека,
А голос ветра был понятен мне.
Я лопухи любила и крапиву,
Но больше всех серебряную иву,
И, благодарная, она жила
Со мной всю жизнь, плакучими ветвями
Бессонницу овеивала снами.
И — странно! — я её пережила.
Там пень торчит, чужими голосами
Другие ивы что-то говорят
Под нашими, под теми небесами.
И я молчу... Как будто умер брат.