Человек не подозревает, как много он способен забыть...
Человек не подозревает, как много он способен забыть. Это и великое благо, и страшное зло.
Человек не подозревает, как много он способен забыть. Это и великое благо, и страшное зло.
Ехала в поезде, мужик на соседней полке храпел страшно, не давал уснуть. Так он меня выбесил, ну я его и пнула. Вроде заткнулся. Через какое-то время опять начал — пнула его опять, посильнее на этот раз. Храпит. Приоткрыла глаз — он лежит и смотрит на меня. И тут я понимаю, что храпит бабка на полке снизу...
Женщина, мужайся, ничего,
Это жизнь, бывало ведь и хуже...
Мне вот, скажем, было каково —
Одному любить тебя, без мужа...
То, что делают ваши неприятели, приобретает своё значение или важность оттого, как вы на это реагируете. Поэтому промчитесь сквозь или мимо них, как если бы они были жёлтым, а не красным светом.
Любовь и Смерть, прервав борьбу от века,
Сошлись в таверне, в «Жизни Человека»,
И выпили. Колчаны же — увы!-
Швырнули на побеги муравы,
Сообразив лишь утром — оплошали:
Они же стрелы так перемешали!
И, торопясь, собрать решили вновь
И бытие людское, и любовь.
Но был туман, и спешка без оглядки,
И стрелы разделили в беспорядке,
И много ненавистных, чуждых стрел
Там Смерть заполучила в свой удел,
И много раз Любовь, блуждая рядом,
Брала стрелу, напитанную ядом.
Вот отчего так много в мире зла
И множатся страданья без числа:
Не та и не туда летит стрела.
И часто старый любит, как юнец,
А юного нежданный ждёт конец!
Есть книга, коей каждое слово истолковано, объяснено, проповедано во всех концах земли, применено ко всевозможным обстоятельствам жизни и происшествиям мира; из коей нельзя повторить ни единого выражения, которого не знали бы все наизусть, которое не было бы уже пословицею народов; она не заключает уже для нас ничего неизвестного; но книга сия называется Евангелием, — и такова её вечно-новая прелесть, что если мы, пресыщенные миром или удручённые унынием, случайно откроем её, то уже не в силах противиться её сладкому уверению и погружаемся духом в её божественное красноречие...
Мы редко думаем о том, что имеем, но всегда беспокоимся о том, чего у нас нет.
Эту жизнь я люблю исступлённой любовью…
По заре выхожу на крыльцо.
Из-за моря багряною пламенной кровью
солнце буйно мне плещет в лицо.
Дуновенья весны, как незримые девы,
с ярким смехом целуют меня.
Многозвучная жизнь! Лепестки и напевы,
и на всём — паутина огня!
И когда всё уйдёт, и томиться я буду
у безмолвного Бога в плену,
о, клянусь, ничего, ничего не забуду
и на мир отдалённый взгляну.
С сожаленьем безмерным и с завистью чудной
оглянусь — и замру я, следя,
как пылает и катится шар изумрудный
в полосе огневого дождя!
И я вспомню о солнце, о солнце победном,
и о счастии каждого дня.
Вдохновенье я вспомню, и ангелам бледным
я скажу: отпустите меня!
Я не ваш. Я сияньем горю беззаконным
в белой дымке бестрепетных крыл,
и мечтами я там, где ребёнком влюблённым
и ликующим богом я был!
Всё перемелется, мука будет.
Зашей себе глаза. Пусть сердце будет глазом.
И этим глазом мир увидишь ты иной.
От самомнения решительным отказом
Ты мненью своему укажешь путь прямой.
Сытый желудок немногого стоит, когда голодают сердце и ум.
Люди, от природы немощные телесно, благодаря упражнениям становятся крепче силачей.
Я не признаю слова «играть». Играть можно в карты, на скачках, в шашки. На сцене жить нужно.
Красив тот, кто красиво поступает.
Из всех существ, которые были созданы, человек — самое отвратительное. Из всех живущих на земле ему одному свойственна злоба — самый низменный из всех инстинктов, страстей и пороков, самый мерзкий. Человек — единственное на свете существо, способное причинять боль просто так, без оснований, сознавая, что он её причиняет. Среди всех созданий на земле он один обладает подлым умом.
Человек приносит с собою тупик в любую точку света.