Первую тысячу лет будет тяжело, потом привыкнешь...
Первую тысячу лет будет тяжело, потом привыкнешь.
Первую тысячу лет будет тяжело, потом привыкнешь.
Кто хочет сдвинуть мир, пусть сдвинет себя.
Бога достигает тот, кто готов сойти с ума.
Это самое ужасное рассуждение: если я не могу всего — значит, я ничего не буду делать.
Некто мудрый внушал задремавшему мне:
«Просыпайся! Счастливым не станешь во сне.
Брось ты это занятье, подобное смерти,
После смерти, Хайям, отоспишься вполне!».
Самосовершенствование уже потому свойственно человеку, что он никогда, если он правдив, не может быть доволен собой.
Только тогда легко жить с человеком, когда не считаешь ни себя выше, лучше его, ни его выше и лучше себя.
Моё отечество обширнее, чем Германия, и я призван служить человечеству не кулаком, а головою.
Согрешив, ни к чему себя адом стращать,
Стать безгрешным не надо, Хайям, обещать.
Для чего милосердному Богу безгрешный?
Грешник нужен Всевышнему — чтобы прощать.
Истинное воображение требует гениального знания.
О том, что у тебя болит живот,
Больному говори — здоровый не поймёт.
Мысль о золотом веке сродна всем народам и доказывает только, что люди никогда не довольны настоящим и, по опыту имея мало надежды на будущее, украшают невозвратимое минувшее всеми цветами своего воображения.
От несоблюдения техники безопасности человек может не только умереть, но и родиться.
И та, что сегодня прощается с милым, —
Пусть боль свою в силу она переплавит.
Мы детям клянёмся, клянёмся могилам,
Что нас покориться никто не заставит.
Попытка — не пытка, а спрос — не беда.