Пришёл я к горестному мнению от наблюдений долгих лет...
Пришёл я к горестному мнению
От наблюдений долгих лет:
Вся сволочь склонна к единению,
А все порядочные — нет.
Пришёл я к горестному мнению
От наблюдений долгих лет:
Вся сволочь склонна к единению,
А все порядочные — нет.
К мужчине, как и к оружию, всегда много вопросов: Какая система? Какого калибра? Ёмкость магазина? Дальность стрельбы?.. К женщине, как и к мишени, вопрос один: Где она?
За окнами дождь, но я в него не верю.
Если гурия страстно целует в уста,
Если твой собеседник мудрее Христа,
Если лучше небесной Зухры музыкантша —
Всё не в радость, коль совесть твоя не чиста!
Звенела музыка в саду
Таким невыразимым горем.
Свежо и остро пахли морем
На блюде устрицы во льду.
Он мне сказал: «Я верный друг!»
И моего коснулся платья.
Так не похожи на объятья
Прикосновенья этих рук.
Так гладят кошек или птиц,
Так на наездниц смотрят стройных...
Лишь смех в глазах его спокойных
Под лёгким золотом ресниц.
А скорбных скрипок голоса
Поют за стелющимся дымом:
«Благослови же небеса —
Ты в первый раз одна с любимым».
В тот момент, когда человек начинает задумываться о смысле и ценности жизни, можно начинать считать его больным.
Тот, кто будет полагать, что черти гуляют по свету с рогами, а дураки — с бубенчиками, — непременно станет их добычей или игрушкой.
Мы — послушные куклы в руках у творца!
Это сказано мною не ради словца.
Нас по сцене всевышний на ниточках водит
И пихает в сундук, доведя до конца.
Пища должна быть простой. Спать хорошо семь-восемь часов, если столько хочется, спать при открытых окнах. Вставать рано, работать сурово, очень сурово. Это не повредит никому, потому что это создаст бодрость духа, а дух в свою очередь, позаботится об участи тела. Не сидеть допоздна. В конце концов, что такого уж ценного в светской жизни, чтобы вы пренебрегли подушкой для того, чтобы бодрствовать до раннего утра!
Ежели ты что хорошее сделаешь с трудом, труд минется, а хорошее останется, а ежели сделаешь что худое с услаждением, услаждение минется, а худое останется.