Нет рабства безнадёжней, чем рабство тех рабов...
Нет рабства безнадёжней,
Чем рабство тех рабов,
Себя кто полагает
Свободным от оков.
Нет рабства безнадёжней,
Чем рабство тех рабов,
Себя кто полагает
Свободным от оков.
Ловит волк, да ловят и волка.
Садясь под вечер дома на крыльцо,
Любил в душе грозить он всяким мафиям
И смело правду говорил в лицо
Газетным и журнальным фотографиям.
У времени всегда есть обстоятельства
И связная логическая нить,
Чтоб можно было низкое предательство
Высокими словами объяснить.
Знай: в любовном жару — ледяным надо быть.
На сановном пиру — нехмельным надо быть.
Чтобы уши, глаза и язык были целы, —
Тугоухим, незрячим, немым надо быть.
Сила — это нечто, с чем имеет дело воин. Вначале она кажется человеку чем-то совершенно невероятным, противоестественным, в существование чего невозможно поверить, о чём даже думать трудно, не то чтобы её себе представить... Но потом она превращается в нечто серьёзное, и отношение к ней соответственно изменяется. Человек может ею не обладать, он может даже в полной мере не осознавать её существования, но он уже чувствует, он уже знает — в мире присутствует что-то, чего до этого он не замечал. А затем сила даёт о себе знать, она приходит к человеку, и он не может ничего с этим поделать, так как сила для него пока остаётся неуправляемой. Не существует слов, которыми можно было бы описать, как она приходит и чем в действительности является. Она — ничто, и в то же время ей подвластны чудеса, и чудеса эти человек видит собственными глазами. И, наконец, сила становится чем-то, присущим самому человеку, превращается в нечто, что изнутри управляет его действиями и в то же время подчиняется его командам, подвластно его решениям.
Тот, кто становится пресмыкающимся червём, может ли затем жаловаться, что его раздавили?
Ревность — это страсть убогого, скаредного животного, боящегося потери; это чувство, недостойное человека, плод наших гнилых нравов и права собственности, распространённого на чувствующее, мыслящее, хотящее, свободное существо.
Изучать философию следует, в лучшем случае, после пятидесяти. Выстраивать модель общества — и подавно. Сначала следует научиться готовить суп, жарить — пусть не ловить — рыбу, делать приличный кофе. В противном случае, нравственные законы пахнут отцовским ремнём или же переводом с немецкого.
Я ребёнком любил большие,
Мёдом пахнущие луга,
Перелески, травы сухие
И меж трав бычачьи рога.
Каждый пыльный куст придорожный
Мне кричал: «Я шучу с тобой,
Обойди меня осторожно
И узнаешь, кто я такой!»
Только дикий ветер осенний,
Прошумев, прекращал игру.
Сердце билось ещё блаженней,
И я верил, что я умру.
Не один — с моими друзьями,
С мать-и-мачехой, лопухом,
И за дальними небесами
Догадаюсь вдруг обо всём.
И жизнь, как посмотришь с холодным вниманьем вокруг —
Такая пустая и глупая шутка...
Комментарии