Мерзавцу я желаю, чтобы он в награду за подлянку и коварство...
Мерзавцу я желаю, чтобы он
В награду за подлянку и коварство
Однажды заработал миллион
И весь его потратил на лекарство.
Мерзавцу я желаю, чтобы он
В награду за подлянку и коварство
Однажды заработал миллион
И весь его потратил на лекарство.
Только в мёрзлой трясине по шею,
На непрочности зыбкого дна,
В буднях бедствий, тревог и лишений
Чувство счастья даётся сполна.
Старайтесь не выделяться, старайтесь быть скромными. Уже и сейчас нас слишком много — и очень скоро будет много больше. Это карабканье на место под солнцем обязательно происходит за счёт других, которые не станут карабкаться. То, что вам приходится наступать кому-то на ноги, не означает, что вы должны стоять на их плечах.
К тому же, всё, что вы увидите с этой точки — человеческое море плюс тех, кто, подобно вам, занял сходную позицию — видную, но при этом очень ненадёжную: тех, кого называют богатыми и знаменитыми.
Вообще-то, всегда есть что-то неприятное в том, чтобы быть благополучнее тебе подобных, особенно когда этих подобных миллиарды. К этому следует добавить, что богатых и знаменитых в наши дни тоже толпы и что там, наверху, очень тесно. Так что, если вы хотите стать богатыми, или знаменитыми, или и тем и другим, в добрый час, но не отдавайтесь этому целиком.
Жаждать чего-то, что имеет кто-то другой, означает утрату собственной уникальности; с другой стороны, это, конечно, стимулирует массовое производство. Но, поскольку вы проживаете жизнь единожды, было бы разумно избегать наиболее очевидных клише, включая подарочные издания. Сознание собственной исключительности, имейте в виду, также подрывает вашу уникальность, не говоря о том, что оно сужает ваше чувство реальности до уже достигнутого. Толкаться среди тех, кто, учитывая их доход и внешность, представляет — по крайней мере теоретически — неограниченный потенциал, много лучше членства в любом клубе.
Старайтесь быть больше похожими на них, чем на тех, кто на них не похож; старайтесь носить серое. Мимикрия есть защита индивидуальности, а не отказ от неё. Я посоветовал бы вам также говорить потише, но, боюсь, вы сочтёте, что я зашёл слишком далеко.
Однако помните, что рядом с вами всегда кто-то есть: ближний. Никто не просит вас любить его, но старайтесь не слишком его беспокоить и не делать ему больно; старайтесь наступать ему на ноги осторожно; и, если случится, что вы пожелаете его жену, помните по крайней мере, что это свидетельствует о недостатке вашего воображения, вашем неверии в безграничные возможности жизни или незнании их.
На худой конец, постарайтесь вспомнить, из какого далека — от звёзд, из глубин Вселенной, возможно, с её противоположного конца — пришла просьба не делать этого, равно как и идея возлюбить ближнего как самого себя. По-видимому, звёзды знают больше о силе тяготения, а также и об одиночестве, чем вы; ибо они — глаза желания.
Маленький ребёнок аморален, у него нет никаких внутренних торможений против стремления к удовольствию.
Это удивительно: всякий человек без труда скажет, сколько у него овец, но не всякий сможет назвать, сколько он имеет друзей, — настолько они не в цене.
Раневская стояла в своей грим-уборной совершенно голая. И курила. Вдруг к ней без стука вошёл директор-распорядитель театра имени Моссовета Валентин Школьников. И ошарашено замер. Фаина Георгиевна спокойно спросила: «Вас не шокирует, что я курю?»
Прежде думай, потом говори. Но остановись прежде, чем тебе скажут «довольно». Человек выше животного способностью речи, но он ниже его, если употребляет её не должным образом.
Гуманность есть только привычка, плод цивилизации. Она может совершенно исчезнуть.
Человек, который смог сдвинуть гору, начинал с того, что перетаскивал с места на место мелкие камешки.
После отчаяния наступает покой, а от надежды сходят с ума.
Человек — это истина мира, венец,
Знает это не каждый, а только мудрец.
Забудь обо всём, что тебе говорили: «Это правильно, это неправильно». Жизнь не такая окостеневшая. Правильное сегодня может быть неправильным завтра, неправильное в это мгновение может быть правильным в следующее. Жизнь нельзя разложить по полочкам; ты не можешь так просто обклеить её этикетками: «Правильно», «Неправильно». Жизнь это не аптека, в которой каждая бутылочка подписана, и ты знаешь, что внутри.
Рукописи не горят.
В постройке кольцевой без окон, без дверей,
Скитальцы, узники бессмысленных путей,
Мы все беспомощны, как птицы средь сетей,
Мы жертвы времени, и страхов, и страстей.
Сытый, конному не пеший.
Когда кажется, что в жизни всё рушится, начинайте думать о том, что построите на освободившемся месте.