Любовь — спектакль, где антракты немаловажнее, чем акты...
Любовь — спектакль, где антракты немаловажнее, чем акты.
Любовь — спектакль, где антракты немаловажнее, чем акты.
Все люди соединяют в себе мужские и женские характерные черты вследствие своего бисексуального предрасположения и перекрёстной наследственности, так что мужественность и женственность в чистом виде остаются теоретическими конструкциями с неопределённым содержанием.
Она про возраст лгала без смущенья
И так дохитрилась, себе на беду,
Что даты смерти её и рожденья
Оказались в одном и том же году.
...Так, благоверная моя,
ещё намёк — и овдовею я!..
Ну кто тебе опаснее: враги
Или друзья, что прячутся по ямам?!
От жизни той, что бушевала здесь,
От крови той, что здесь рекой лилась,
Что уцелело, что дошло до нас?
Два-три кургана, видимых поднесь...
Да два-три дуба выросли на них,
Раскинувшись и широко и смело.
Красуются, шумят, — и нет им дела,
Чей прах, чью память роют корни их.
Природа знать не знает о былом,
Ей чужды наши призрачные годы,
И перед ней мы смутно сознаём
Себя самих — лишь грёзою природы.
Поочерёдно всех своих детей,
Свершающих свой подвиг бесполезный,
Она равно приветствует своей
Всепоглощающей и миротворной бездной.
Былой славой боя не выиграешь.
Мудрость есть не что иное, как наука о счастье.
Слава тебе, безысходная боль!
Умер вчера сероглазый король.
Вечер осенний был душен и ал,
Муж мой, вернувшись, спокойно сказал:
«Знаешь, с охоты его принесли,
Тело у старого дуба нашли.
Жаль королеву. Такой молодой!..
За ночь одну она стала седой».
Трубку свою на камине нашёл
И на работу ночную ушёл.
Дочку мою я сейчас разбужу,
В серые глазки её погляжу.
А за окном шелестят тополя:
«Нет на земле твоего короля...»
Москва веками строилась.
Ночные сны — это отклики дневных помыслов: увидит во сне вожделенное, тем и утешится.
Он в гости меня приглашал вчера.
— Прошу, по-соседски, не церемониться!
И, кстати, я думаю, познакомиться
Вам с милой моею давно пора.
Не знаю, насколько она понравится,
Да я и не слишком её хвалю.
Она не мыслитель и не красавица,
Такая, как сотни. Ничем не славится,
Но я, между прочим, её люблю!
Умчался приветливый мой сосед,
А я вдруг подумал ему вослед:
Не знаю, насколько ты счастлив будешь,
Много ль протянется это лет
И что будет дальше? Но только нет,
Любить ты, пожалуй, её не любишь...
Ведь если душа от любви хмельна,
То может ли вдруг человек счастливый
Хотя бы помыслить, что вот она
Не слишком-то, кажется, и умна,
И вроде не очень-то и красива.
Ну можно ли жарко мечтать о ней
И думать, что милая, может статься,
Ничем-то от сотен других людей
Не может в сущности отличаться?
Нет, если ты любишь, то вся она,
Бесспорно же, самая романтичная,
Самая-самая необычная,
Ну, словно из радости соткана.
И в синей дали, и в ненастной мгле
Горит она радугой горделивою,
Такая умная и красивая,
Что равных и нету ей на земле!
Ясный ум среди глупцов подобен человеку, у которого часы идут правильно, тогда как все городские часы поставлены неверно. Он один знает настоящее время, но что ему от этого? — весь город живёт по неверно поставленным часам, в том числе даже тот, кто знает, что только его часы показывают верное время.
Люди в древности не любили много говорить. Они считали позором для себя не поспеть за собственными словами.
Не всегда поступаешь правильно. Даже если сам сознаёшь. Но именно в этом иногда и заключается прелесть жизни...
Вы несёте ответственность за то, кем вы являетесь. Не перекладывайте ответственность на другого, иначе никогда не освободитесь от страдания. Как бы тяжело и больно не было: это вы и только вы отвечаете за всё, что случается, случалось, и будет случаться с вами.