Я чужд надменной укоризне, весьма прекрасна жизнь того...
Я чужд надменной укоризне,
Весьма прекрасна жизнь того,
Кто обретает смысл жизни
В напрасных поисках его.
Я чужд надменной укоризне,
Весьма прекрасна жизнь того,
Кто обретает смысл жизни
В напрасных поисках его.
Зажжённых рано фонарей
Шары висячие скрежещут,
Всё праздничнее, всё светлей
Снежинки, пролетая блещут.
И, ускоряя ровный бег,
Как бы в предчувствии погони,
Сквозь мягко падающий снег
Под синей сеткой мчатся кони.
И раззолочённый гайдук
Стоит недвижно за санями,
И странно ты глядишь вокруг
Пустыми светлыми глазами.
Свобода — это не то, что вам дали. Это — то, что у вас нельзя отнять.
Исключение подтверждает правило.
На прения с самим
собою ночь
убив, глотаешь дым,
уже не прочь
в набрякшую гортань
рукой залезть.
По пуговицам грань
готов провесть.
Чиня себе правёж,
душе, уму,
порою изведёшь
такую тьму
и времени и слов,
что ломит грудь,
что в зеркало готов
подчас взглянуть.
Но это только ты,
и жизнь твоя
уложена в черты
лица, края
которого тверды
в беде, в труде
и, видимо, чужды
любой среде.
Но это только ты.
Твоё лицо
для спорящей четы
само кольцо.
Не зеркала вина,
что скривлён рот:
ты Лотова жена
и сам же Лот.
Но это только ты.
А фон твой — ад.
Смотри без суеты
вперёд. Назад
без ужаса смотри.
Будь прям и горд,
раздроблен изнутри,
на ощупь твёрд.
Проблема этого мира в том, что глупцы и фанатики слишком уверены в себе, а умные люди полны сомнений.
Я хочу такой скромной, убийственно-простой вещи: чтобы, когда я вхожу, человек радовался.
Любой мираж душе угоден,
Любой иллюзии глоток...
Мой пёс гордится, что свободен,
Держа в зубах свой поводок.
Людей страшат не дела, а лишь мнения об этих делах.
Любой наш недостаток более простителен, чем уловки, на которые мы идём, чтобы его скрыть.
Холодной буквой трудно объяснить
Боренье дум. Нет звуков у людей
Довольно сильных, чтоб изобразить
Желание блаженства. Пыл страстей
Возвышенных я чувствую, но слов
Не нахожу и в этот миг готов
Пожертвовать собой, чтоб как-нибудь
Хоть тень их перелить в другую грудь.
Море слов сокровенного смысла полно,
Этот смысл я читать научился давно.
Но когда размышляю о тайнах Вселенной,
Понимаю, что мне их прочесть не дано.
Смежая веки, вижу я острей.
Открыв глаза, гляжу, не замечая,
Но светел тёмный взгляд моих очей,
Когда во сне к тебе их обращаю.
И если так светла ночная тень —
Твоей неясной тени отраженье, —
То как велик твой свет в лучистый день,
Насколько явь светлее сновиденья!