Боюсь, как дьявольской напасти, освободительных забот...
Боюсь, как дьявольской напасти,
Освободительных забот:
Когда рабы приходят к власти,
Они куда страшней господ.
Боюсь, как дьявольской напасти,
Освободительных забот:
Когда рабы приходят к власти,
Они куда страшней господ.
Обыватель — это человек, постоянно и с большой серьёзностью занятый реальностью, которая в самом деле нереальна.
Что мы можем сказать о Боге? Ничего. Что мы можем сказать Богу? Всё.
Пока бабочка может летать, совершенно неважно, насколько изношены её крылья. А если бабочка не может летать, бабочки больше нет.
Капля стала плакать, что рассталась с морем,
Море засмеялось над наивным горем:
«Всё я наполняю, всё — моё владенье,
Если мы не вместе — делит нас мгновенье».
Мир, в котором мы живём, есть танец создателя. Танцоры приходят и уходят в мгновение ока, но танец продолжает жить. Я продолжаю танцевать… и танцевать… и танцевать, ведь существует только… танец.
День на день не приходится.
Давайте играть в людей — это всегда интересно!
Кто рождён в красоте счастья лик созерцать,
Тому мир будет множеством граней мерцать —
Украшает шитьём для красавицы платье
И умеет изнанку душой понимать!
Утром мать спрашивает дочь:
— Что ночью упало с таким грохотом?
— Одежда...
— А почему так громко?
— Я не успела из нее вылезти...
Мы матом не ругаемся, мы на нём разговариваем.
Иные люди отталкивают, невзирая на все их достоинства, а другие привлекают при всех их недостатках.
Самое страшное мистическое путешествие в жизни — это когда маленький ночью идёшь в туалет.
Всё, что видим мы — видимость только одна.
Далеко от поверхности мира до дна.
Полагай несущественным явное в мире,
Ибо тайная сущность вещей — не видна.