Наши желания — предчувствия способностей...
Наши желания — предчувствия способностей, в нас заложенных, предвестники того, что мы сумеем совершить.
Наши желания — предчувствия способностей, в нас заложенных, предвестники того, что мы сумеем совершить.
Что войны, что чума? — конец им виден скорый,
Им приговор почти произнесён.
Но кто нас защитит от ужаса, который
Был бегом времени когда-то наречён?
Сердце, однажды слившееся с другим, никогда не испытает того же с прежней силой.
Вот и прожили мы больше половины.
Как сказал мне старый раб перед таверной:
«Мы, оглядываясь, видим лишь руины».
Взгляд, конечно, очень варварский, но верный.
Самое смешное желание — это желание нравиться всем.
Мне хотелось выть от нежности, от нежности, которая никак не могла просто и удобно во мне уместиться, а застревала в дверях, громоздкая, с хрупкими углами, ненужная никому.
Мы больше в этот мир вовек не попадём,
Вовек не встретимся с друзьями за столом.
Лови же каждое летящее мгновенье —
Его не подстеречь уж никогда потом.
Какая польза в напрасных законах там, где нет нравов?
Два сапога пара.
Мир — это госпиталь неизлечимых больных.
Лень есть глупость тела. Глупость — лень ума.