Человек-сосед...


Красивыми мужчинами женщины любуются, умных — обожают, в добрых — влюбляются, смелых — боятся, но выходят замуж охотно только за сильных.
Я считаю, что действительно настоящая религия — это Доброе Сердце.
Летит по жизни оголтело,
Бредёт по грязи не спеша
Моё сентябрьское тело,
Моя апрельская душа.
Я скоро весь умру. Но, тень мою любя,
Храните рукопись, о други, для себя!
Когда гроза пройдёт, толпою суеверной
Сбирайтесь иногда читать мой свиток верный
И, долго слушая, скажите: это он;
Вот речь его. А я, забыв могильный сон,
Взойду невидимо и сяду между вами,
И сам заслушаюсь, и вашими слезами
Упьюсь... и, может быть, утешен буду я.
Нет, Бог, когда создавал женщину, что-то такое намудрил. Увлёкся творец, увлёкся. Как всякий художник, впрочем.
Помни о смерти.
В этом мире любовь — украшенье людей,
Быть лишённым любви — это быть без друзей.
Тот, чьё сердце к напитку любви не прильнуло,
Тот — осёл, хоть не носит ослиных ушей.
Если бояться смерти, ничего хорошего не сделаешь; если всё равно умираешь из-за какого-нибудь камушка в мочевом пузыре, от припадка подагры или по другой столь же нелепой причине, то уж лучше умереть за какое-нибудь великое дело.
Потому что становишься тем,
на что смотришь, что близко видишь.
Нет греха тяжелее страстей.
Ни в чём не проявляется так характер людей, как в том, что они находят смешным.
Всех ждёт небытие. Ты мог исчезнуть,
Ещё ты существуешь — весел будь!
Надо прислушаться к голосу ребёнка, которым ты был когда-то и который существует ещё где-то внутри тебя. Если мы прислушаемся к ребёнку внутри нас, глаза наши вновь обретут блеск. Если мы не утеряем связи с этим ребёнком, не порвётся и наша связь с жизнью.
Перед тем как излить душу, убедитесь что «сосуд», не протекает.
Уж небо осенью дышало,
Уж реже солнышко блистало,
Короче становился день,
Лесов таинственная сень
С печальным шумом обнажалась,
Ложился на поля туман,
Гусей крикливых караван
Тянулся к югу: приближалась
Довольно скучная пора;
Стоял ноябрь уж у двора.