Красота до вечера, а доброта навек...
Красота до вечера, а доброта навек.
Красота до вечера, а доброта навек.
Мысль бывает светла, только когда озаряется изнутри добрым чувством. Мысль — фонарное стекло, чувство — лампа, сквозь него светящая и освещающая людям дорогу их.
Искренность в небольших дозах опасна, в больших смертоносна.
Джемшида чашу я искал, не зная сна.
Когда же мной земля было обойдена,
От мужа мудрого узнал я, что напрасно
Так далеко ходил, — в моей душе она.
Мы лишаемся досуга, чтобы иметь досуг, и войну ведём, чтобы жить в мире.
О, по каким морям и городам
Тебя искать? (Незримого — незрячей!)
Я проводы вверяю проводам,
И в телеграфный столб упёршись — плачу.
Каждый раз, когда узнаю, что человек меня любит — удивляюсь, не любит — удивляюсь, но больше всего удивляюсь, когда человек ко мне равнодушен.
Я свободный человек потому, что я всегда занимался тем, что мне нравится и не делал того, что не хочется.
Печальный и в тоже время счастливейший удел человечества в том и состоит, чтобы без конца измерять расстояния от того места, где мы находимся, до того, где мы хотим быть.
Не шути с женщинами: эти шутки глупы и неприличны.
Если бы мы понимали, что делаем то, вероятно, никогда ничего бы не делали.
Все мои затеи наповал
Рубятся фортуной бессердечно;
Если б я гробами торговал —
Жили бы на свете люди вечно.
Слава тебе, безысходная боль!
Умер вчера сероглазый король.
Вечер осенний был душен и ал,
Муж мой, вернувшись, спокойно сказал:
«Знаешь, с охоты его принесли,
Тело у старого дуба нашли.
Жаль королеву. Такой молодой!..
За ночь одну она стала седой».
Трубку свою на камине нашёл
И на работу ночную ушёл.
Дочку мою я сейчас разбужу,
В серые глазки её погляжу.
А за окном шелестят тополя:
«Нет на земле твоего короля...»
Долго возился Иван-царевич с лягушкой, пока не увидел записку: «Улыбнитесь, вас снимает скрытая камера!»
Никогда не унывай,
Волю ты воспитывай,
Обосрали — обтекай,
Не умеешь — впитывай!