Умру за рубежом или в отчизне, с диагнозом не справятся врачи...

Сегодня, выпив кофе поутру,
Я дивный ощутил в себе покой;
Забавно: я ведь знаю, что умру,
А веры в это нету никакой.

Игорь Губерман

Надо жить наобум, напролом,
Наугад и на ощупь во мгле,
Ибо нынче сидим за столом,
А назавтра лежим на столе.

Игорь Губерман

Аптека не прибавит века.

Пословица

Не тужи, дружок, что прожил
Ты свой век не в лучшем виде:
Все про всех одно и то же
Говорят на панихиде.

Игорь Губерман

Скоро мы, как дым от сигареты,
Тихо утечём в иные дали,
В воздухе останутся ответы,
Что вопросов наших ожидали.

Игорь Губерман

Дети загулявшего родителя,
Мы не торопясь, по одному,
Попусту прождавшие Спасителя,
Сами отправляемся к нему.

Игорь Губерман

Весной в России жить обидно,
Весна стервозна и капризна,
Сошли снега и стало видно,
Как жутко засрана Отчизна...

Игорь Губерман

Живя в загадочной отчизне,
Из ночи в день десятки лет
Мы пьём за русский образ жизни,
Где образ есть, а жизни нет.

Игорь Губерман

Наш путь из ниоткуда в никуда —
Такое краткосрочное событие,
Что жизни остаётся лишь черта
Меж датами прибытия-убытия.

Игорь Губерман

В постели, в бане, на погосте,
Мы все равны, как в коммунизме.
Различия в карьерном росте
Сравняют микроорганизмы.

Игорь Губерман

Мы все умрём. Надежды нет.
Но смерть потом прольёт публично
На нашу жизнь обратный свет,
И большинство умрёт вторично.

Игорь Губерман

Неужели не я,
освещённый тремя фонарями,
столько лет в темноте
по осколкам бежал пустырями,
и сиянье небес
у подъёмного крана клубилось?
Неужели не я? Что-то здесь навсегда изменилось.

Кто-то новый царит,
безымянный, прекрасный, всесильный,
над отчизной горит,
разливается свет тёмно-синий,
и в глазах у борзых
шелестят фонари — по цветочку,
кто-то вечно идёт возле новых домов в одиночку.

Значит, нету разлук.
Значит, зря мы просили прощенья
у своих мертвецов.
Значит, нет для зимы возвращенья.
Остаётся одно:
по земле проходить бестревожно.
Невозможно отстать. Обгонять — только это возможно.

То, куда мы спешим,
этот ад или райское место,
или попросту мрак,
темнота, это всё неизвестно,
дорогая страна,
постоянный предмет воспеванья,
не любовь ли она? Нет, она не имеет названья.

Это — вечная жизнь:
поразительный мост, неумолчное слово,
проплыванье баржи,
оживленье любви, убиванье былого,
пароходов огни
и сиянье витрин, звон трамваев далёких,
плеск холодной воды возле брюк твоих вечношироких.

Поздравляю себя
с этой ранней находкой, с тобою,
поздравляю себя
с удивительно горькой судьбою,
с этой вечной рекой,
с этим небом в прекрасных осинах,
с описаньем утрат за безмолвной толпой магазинов.

Не жилец этих мест,
не мертвец, а какой-то посредник,
совершенно один,
ты кричишь о себе напоследок:
никого не узнал,
обознался, забыл, обманулся,
слава Богу, зима. Значит, я никуда не вернулся.

Слава Богу, чужой.
Никого я здесь не обвиняю.
Ничего не узнать.
Я иду, тороплюсь, обгоняю.
Как легко мне теперь,
оттого, что ни с кем не расстался.
Слава Богу, что я на земле без отчизны остался.

Поздравляю себя!
Сколько лет проживу, ничего мне не надо.
Сколько лет проживу,
сколько дам на стакан лимонада.
Сколько раз я вернусь —
но уже не вернусь — словно дом запираю,
сколько дам я за грусть от кирпичной трубы и собачьего лая.

Иосиф Бродский

И спросит Бог:
— Никем не ставший,
Зачем ты жил? Что смех твой значит?
— Я утешал рабов уставших, — отвечу я.
И Бог заплачет.

Игорь Губерман

Изнеженную жизнь вообразив, затем
Так долго мучиться, искать её — зачем?
Порочный этот круг никак ты не покинешь;
А впрочем, этот круг покинешь, став ничем.

Омар Хайям

На его месте я бы повесился. И на месте этого я бы повесился. Есть только один человек, на месте которого я хотел быть, но он вчера повесился.

Михаил Жванецкий