Я на время очень уповаю, свет ещё забрезжит за окном...
Я на время очень уповаю,
Свет ещё забрезжит за окном,
Я ростки надежды поливаю
Чтением, любовью и вином.
Я на время очень уповаю,
Свет ещё забрезжит за окном,
Я ростки надежды поливаю
Чтением, любовью и вином.
Без музыки жизнь была бы ошибкой.
Увы! зачем она блистает
Минутной, нежной красотой?
Она приметно увядает
Во цвете юности живой...
Увянет! Жизнью молодою
Не долго наслаждаться ей;
Не долго радовать собою
Счастливый круг семьи своей,
Беспечной, милой остротою
Беседы наши оживлять
И тихой, ясною душою
Страдальца душу услаждать…
Спешу в волненье дум тяжёлых,
Сокрыв уныние моё,
Наслушаться речей весёлых
И наглядеться на неё;
Смотрю на все её движенья,
Внимаю каждый звук речей, —
И миг единый разлученья
Ужасен для души моей.
Чрезмерная поспешность в расплате за оказанную услугу есть своего рода неблагодарность.
Лицо нещадно бороздится
Следами болей и утрат,
А жопа — нежно гладколица,
Поскольку срёт на всё подряд.
Люблю, — но реже говорю об этом,
Люблю нежней, — но не для многих глаз.
Торгует чувством тот, что перед светом
Всю душу выставляет напоказ.
Вот и ещё в одной я не ошибся...
Одно, словно кем-то встревоженный гром,
С дыханием жизни врывается в дом,
Смеётся, у горла трепещет,
И кружится, и рукоплещет.
Другое, в полночной родясь тишине,
Не знаю, откуда крадётся ко мне,
Из зеркала смотрит пустого
И что-то бормочет сурово.
А есть и такие: средь белого дня,
Как будто почти что не видя меня,
Струятся по белой бумаге,
Как чистый источник в овраге.
А вот ещё: тайное бродит вокруг —
Не звук и не цвет, не цвет и не звук, —
Гранится, меняется, вьётся,
А в руки живым не даётся.
Но это!.. по капельке выпило кровь,
Как в юности злая дечонка — любовь,
И, мне не сказавши ни слова,
Безмолвием сделалось снова.
И я не знавала жесточе беды.
Ушло, и его протянулись следы
К какому-то крайнему краю,
А я без него... умираю.
Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему.