Невероятно, но в слове «преданный» сразу два смысла, причём взаимоисключающие друг друга: преданный кому-то и преданный кем-то. Вроде как для нас разница всегда была не столь существенна, что не надо было придумывать лишнее слово. Например, народ, преданный правительством, или народ, преданный правительству. Думаю, чтобы никогда не ошибиться, надо всегда говорить: мы, русские, — народ преданный.
Москва сегодня напоминает бомжа, который сделал себе маникюр, педикюр, надел на грязное белье смокинг и пошёл играть в казино.
Русские варвары врывались в среднеазиатские кишлаки, аулы и стойбища, оставляя после себя лишь библиотеки, театры и города.
Американец думает на ходу, немец — стоя, англичанин — сидя, а русский — потом. Сначала делает, а потом думает, как бы расхлебать то, что наделал...
Вы никогда не задумывались, почему американцы, намекая на известный орган, показывают только средний палец, а русские — руку по локоть?..
Мечта российских врачей — чтобы бедные никогда не болели, а богатые никогда не выздоравливали.
Только наши люди едят чеснок, чтобы заглушить запах лука. А огурцы запивают молоком и потом жалуются: «погода не та — живот пучит».
Согласно классической русской диете есть надо один раз в день. Но с утра до вечера!
Только наша женщина, если на столе после еды осталось немного крошек, собирает их не тряпкой (за которой лень идти), а указательным пальцем. Слюнявит его и натыкивает на него крошки, а потом большим пальцем с указательного стряхивает их в мусорное ведро.
Только русский человек, если ему разрешить делать всё, что угодно, не будет делать вообще ничего.
Только в России, выехав на встречную полосу, можно получить удар в зад...
Пока прочитаешь наш план эвакуации — сгоришь вместе с планом!
Только наша женщина на вопрос: «Чай будешь с сахаром или без?» отвечает: «Да».
Если мы хотим развалить какое-нибудь государство, мы с этим государством должны начать дружить. Гонку вооружений они с нами кое-как перенесли, а дружбы не перенесёт никто.
Только наш человек, наступая второй раз на грабли, радуется, что их ещё не украли.
Даже Иисус Христос однажды умышленно сказал неправду.
Даже самая прекрасная пища, принятая через меру, производит в желудке боль, икоту и чревовещание.
Я Вас больше не люблю.
Ничего не случилось, — жизнь случилась. Я не думаю о Вас ни утром, просыпаясь, ни ночью, засыпая, ни на улице, ни под музыку, — никогда...
Как славно вечером в избе,
запутавшись в своей судьбе,
отбросить мысли о себе
и, притворясь, что спишь,
забыть о мире сволочном
и слушать в сумраке ночном,
как в позвоночнике печном
разбушевалась мышь.
Как славно вечером собрать
листки в случайную тетрадь
и знать, что некому соврать:
«низвергнут!», «вознесён!».
Столпотворению причин
и содержательных мужчин
предпочитая треск лучин
и мышеловки сон.
С весны не топлено, и мне
в заплесневелой тишине
быстрей закутаться в кашне,
чем сердце обнажить.
Ни своенравный педагог,
ни группа ангелов, ни Бог,
перешагнув через порог
нас не научат жить.
Лёгкое сердце живёт долго.
От оскорбления можно защититься. От сострадания — нельзя.
Бывает лёд сильней огня,
зима — порой длиннее лета,
бывает ночь длиннее дня
и тьма вдвойне сильнее света;
бывает сад громаден, густ,
а вот плодов совсем не снимешь...
Так берегись холодных чувств,
не то, смотри, застынешь.
Ошибаться можно различно, верно поступать можно лишь одним путём, поэтому-то первое легко, а второе трудно; легко промахнуться, трудно попасть в цель.
Чёрт ведьмы не страшнее.
