Дети — боги, а мы делаем из них людей...
Дети — боги, а мы делаем из них людей.
Дети — боги, а мы делаем из них людей.
Причина — вроде бы случайный шаг твой, но
Споткнёшься точно так, как было суждено.
Ценить усилий дороже награды за него — это называется любовью.
Пушок над губками возлюбленной твоей
Не портит красоты, а помогает ей.
Припомни, как весной мы садом любовались:
Цветы и там милы, но в зелени — милей.
Не привыкайте никогда к губам,
Что будто бы вам издавна знакомы,
Как не привыкнешь к солнцу и ветрам
Иль ливню средь грохочущего грома!
Никогда не переставай улыбаться, даже когда тебе грустно: кто-то может влюбиться в твою улыбку.
Ох, смотри, не промахнись, атаман,
Чтоб не дрогнула рука невзначай,
Да, смотри, не заряди холостых,
Да не думай о петле палача.
А не то наступит ночь, ночь.
И уйдут от нас поля и леса,
Перестанут петь для нас небеса,
И послушаем земли голоса.
А потом наступит день, день,
Каждый скажет: «То, что было, не помню».
И пойдём под пастушью свирель
Дружным стадом на бойню.
Бог терпел и нам велел – потерпи.
Так смотри не промахнись, атаман,
Чтоб не дрогнула рука невзначай,
Да, смотри, не заряди холостых,
Да не думай о петле палача.
Умный любит учиться, а дурак — учить.
Долг нагишом платят.
Ты хочешь, чтоб звёзды посыпались
Со звоном в твои ладони?
Чтоб с шумом из мрака вырвались
Костров гривастые кони?
Чтоб ветви, сомкнув объятья,
Твоё повторяли имя?
Чтоб стало парчовым платье,
А туфельки — золотыми?
Ты хочешь, чтоб соболь чёрный
Дал гордый разлёт бровям?
Чтоб сорок ветров покорно
Упали к твоим ногам?
Чтоб в курточках тёмно-зелёных,
Посыпавшись вдруг с ветвей,
Двести весёлых гномов
Стали свитой твоей?
Ты хочешь, чтоб в пёстрых красках,
Звездой отразясь в реке,
Вышла из леса сказка
С жар-птицею на руке?
А хочешь, скажи, ты хочешь
Такою красивой стать,
Что даже у южной ночи
Уж нечего будет взять?..
Ты верь мне, я лгать не буду!
Есть сто золотых ключей,
Я все их тебе добуду!
Я сто отыщу дверей!
А чтоб распахнуть их сразу
В волшебную ту страну,
Скажи мне одну лишь фразу,
Одну лишь, всего одну!
Слова в ней совсем простые,
Но жар их сильней огня.
Скажи мне слова такие —
Скажи, что любишь меня!
Нет человека праведного на земле, который делал бы добро и не грешил бы.
Два медведя в одной берлоге не уживутся.
Кто слишком часто оглядывается назад, легко может споткнуться и упасть.
И стали три пальмы на бога роптать:
«На то ль мы родились, чтоб здесь увядать?
Без пользы в пустыне росли и цвели мы,
Колеблемы вихрем и зноем палимы,
Ничей благосклонный не радуя взор?..
Неправ твой, о небо, святой приговор!»
И только замолкли — в дали голубой
Столбом уж крутился песок золотой.
Вот к пальмам подходит, шумя, караван:
В тени их весёлый раскинулся стан.
Кувшины звуча налилися водою,
И, гордо кивая махровой главою,
Приветствуют пальмы нежданных гостей
И щедро поит их студёный ручей.
Но только что сумрак на землю упал,
По корням упругим топор застучал,
И пали без жизни питомцы столетий!
Одежду их сорвали малые дети,
Изрублены были тела их потом,
И медленно жгли их до утра огнём.
Если человек целый день бросает в цель копьё, он когда-нибудь да попадёт.