Политическое влияние женщины в стране днём очень низкое...
Политическое влияние женщины в стране днём очень низкое.
Политическое влияние женщины в стране днём очень низкое.
Модель — это не женщина, это модель женщины.
История человечества в основном — история идей.
В мире нет вечных двигателей, зато полно вечных тормозов!
Стоило ли становиться Наполеоном, чтобы потом твоим именем назвали слоёный пирог?
Октябрь, октябрь, и колотье в боку,
и самое несносное, наверно,
вдруг умереть на левом берегу
реки, среди которой ежедневно
искал и находил кричащих птиц,
и сызнова по набережным бледным
вдоль улочек и выцветших больниц
ты проносился, вздрагивал и медлил.
Октябрь, октябрь. Пойти недалеко
и одинокость выдать за свободу.
Октябрь, октябрь, на родине легко
и без любви прожить четыре года,
цепляться рукавом за каждый куст,
в пустом саду оказываться лишним
и это описанье правды чувств
опять считать занятием невысшим.
Есть люди, которые становятся скотами, как только с ними начинаешь обращаться, как с людьми.
Бедность, измеряемая целью природы, есть великое богатство, а неограниченное богатство есть великая бедность.
Всё, что содержит цель вне себя, предназначено для посредственного ума, а всё, что содержит цель в себе, предназначено для действительно разумного человека.
Волосы за висок
между пальцев бегут,
как волны, наискосок,
и не видно губ,
оставшихся на берегу,
лица, сомкнутых глаз,
замерших на бегу
против теченья. Раз-
розненный мир черт
нечем соединить.
Ночь напролёт след,
путеводную нить
ищут язык, взор,
подобно борзой,
упираясь в простор,
рассечённый слезой.
Вверх по теченью, вниз —
я. Сомкнутых век
не раскрыв, обернись:
там, по теченью вверх,
что (не труди глаза)
там у твоей реки?
Не то же ли там, что за устьем моей руки?
Мир пятерни. Срез
ночи. И мир ресниц.
Тот и другой без
обозримых границ.
И наши с тобой слова,
помыслы и дела
бесконечны, как два
ангельские крыла.
Когда погаснет блеск очей твоих,
Вся прелесть правды перельётся в стих.
Одержимый желаниями и стремлениями человек обречён на страдания.
За любовь платишь в рассрочку, и большей частью, увы, когда любовь уже кончилась.
Днём будьте гусеницей, а вечером — бабочкой. Нет ничего удобнее, чем облик гусеницы, и ничей облик не подходит для любви больше, чем облик бабочки. Женщине нужны платья ползучие и платья летающие. Бабочка не ходит на рынок, а гусеница не ездит на бал.
Когда оглядываешься на жизнь, столь трепетную, столь насыщенную переживаниями, заполненную мгновениями столь жарких исступлений и радостей, всё это кажется каким-то сном или грёзой. Что такое нереальное, если не те страсти, которые когда-то жгли точно огнём? Что такое невероятное, если не то, во что когда-то пламенно верил? Что такое невозможное? То, что когда-то совершал сам.
Все лишнее детям.