Прохожий спрашивает у еврея: — Скажите пожалуйста, если я пойду...
Прохожий спрашивает у еврея:
— Скажите пожалуйста, если я пойду по этой улице, там будет автовокзал?
— Там будет автовокзал даже если вы туда не пойдёте!
Прохожий спрашивает у еврея:
— Скажите пожалуйста, если я пойду по этой улице, там будет автовокзал?
— Там будет автовокзал даже если вы туда не пойдёте!
Боль — это просто боль, а страдание — это боль по поводу боли.
Один всегда постыден труд — превозносить себя,
Да так ли ты велик и мудр? — сумей спросить себя.
Примером служат пусть глаза — огромный видя мир,
Они не ропщут от того, что им не зрить себя.
Привыкай думать, что смерть для нас — ничто; ведь всё — и хорошее, и дурное — заключается в ощущении, а смерть есть лишение ощущений.
Я помню вкус арбуза, полученного честным путём, и вкус арбуза, добытого другим путём. И тот и другой хороши, но люди опытные знают, который вкуснее.
Вот снова день исчез, как ветра лёгкий стон,
Из нашей жизни, друг, навеки выпал он.
Но я, покуда жив, тревожиться не стану
О дне, что отошёл, и дне, что не рождён.
Трудно дать определение любви; о ней можно лишь сказать, что для души — это жажда властвовать, для ума — внутреннее сродство, для тела — скрытое и утончённое желание обладать, после многих околичностей, тем, что любишь.
...И на тысячелетнем рубеже
ещё возможна дружба М и Ж.
(Как трогательно - Тэтчер с Пиночетом...
не допуская ничего при этом.)
Продолжать гневаться — всё равно, что схватить горячий уголь с намерением бросить его в кого-нибудь; обожжётесь именно вы.
Середина есть точка, ближайшая к мудрости; не дойти до неё — то же самое, что её перейти.
В минуту смерти эгоизм претерпевает полное крушение. Отсюда страх смерти. Смерть поэтому есть некое поучение эгоизму, произносимое природою вещей.