Идея пришла в его голову и теперь упорно ищет мозг...
Идея пришла в его голову и теперь упорно ищет мозг.
Идея пришла в его голову и теперь упорно ищет мозг.
Моя душа, я помню, с детских лет
Чудесного искала. Я любил
Все обольщенья света, но не свет,
В котором я минутами лишь жил;
Любим мы друг друга или нет?
Кажется: какие тут сомненья?!
Только вот зачем, ища решенья,
Нам нырять то в полночь, то в рассвет?!
Знать бы нам важнейший постулат:
Чувства хоть плохие, хоть блестящие,
Тёплые иль пламенно горящие,
Всё равно их строят и творят.
Чувства можно звёздно окрылить
Если их хранить, а не тиранить.
И, напротив, горько загубить,
Если всеми способами ранить.
Можно находить и открывать
Всё, буквально всё, что нас сближает,
И, напротив: коль не доверять,
Можно, как болячки, ковырять
Именно всё то, что разделяет.
То у нас улыбки, то терзанья,
То укоров леденящий душ,
То слиянье губ, и рук, и душ,
То вражда почти до обожания.
То блаженство опьяняет нас,
То сердца мы беспощадно гложем.
Осыпая ревностями фраз,
Но причём ни на день, ни на час
Разлучиться всё-таки не можем.
Кто ж поможет разгадать секрет —
Любим мы друг друга или нет?
Идёт Иван-дурак по лесу. Захотел пить — видит озеро. Естественно, спустился. Видит, на пляжике у самой воды загорает Змей Горыныч. Лежит, собака такая, лошадиную ногу догрызает, дымом пыхает...
― Ах, ёпть! - кричит Иван-дурак, выхватывает меч-кладенец и начинает рубить Змею головы.
А змей — что твоя Лернейская гидра: одну голову мечом долой — на её месте две выросло. В общем, уже вечер, Иван-дурак замахался рубить, перед ним вместо трехглавого змея уже стоглавое чудище...
― Погоди, Иван... - гудит чудище. - Погоди! Ты зачем вообще к озеру пришёл?
― Водицы испить, - говорит Иван-дурак, утирая взмокший лоб.
― И что? - спрашивает чудище с нескрываемым интересом. — Я тебе пить не давал?
Жизнь возможна только через испытания. Жизнь возможна только тогда, когда у вас и плохая и хорошая погода, когда есть и удовольствие и боль, когда есть и зима и лето, день и ночь. Когда есть и грусть и радость, дискомфорт и уют. Жизнь движется между двумя полярностями.
В движении между двумя полярностями вы учитесь балансировать. Благодаря этим двум крыльям вы учитесь, как лететь к самым дальним звёздам.
Только несчастный человек пытается доказывать, что он счастлив; только мёртвый человек старается доказать, что он жив; только трус пытается доказать, что он храбрец. Только человек, знающий свою низменность, пытается доказать своё величие.
Смирение! — не ошибись дверьми,
Войди сюда и будь всегда со мною.
Мы долго жили с разными людьми
И разною дышали тишиною.
Лишь тот достоин жизни и свободы,
Кто каждый день за них идёт на бой!
Мне не нужен друг, который изменяется, если я изменяюсь, который кивает, когда я киваю, — моя тень лучше со всем этим справится.
Опять, народные витии,
За дело падшее Литвы
На славу гордую России
Опять шумя восстали вы.
Уж вас казнил могучим словом
Поэт, восставший в блеске новом
От продолжительного сна,
И порицания покровом
Одел он ваши имена.
Что это: вызов ли надменный,
На битву ль бешеный призыв?
Иль голос зависти смущённой,
Бессилья злобного порыв?..
Да, хитрой зависти ехидна
Вас пожирает; вам обидна
Величья нашего заря;
Вам солнца божьего не видно
За солнцем русского царя.
Давно привыкшие венцами
И уважением играть,
Вы мнили грязными руками
Венец блестящий запятнать.
Вам непонятно, вам несродно
Всё, что высоко, благородно;
Не знали вы, что грозный щит
Любви и гордости народной
От вас венец тот сохранит.
Безумцы мелкие, вы правы,
Мы чужды ложного стыда!
...
Но честь России невредима.
И вам смеясь внимает свет...
Так в дни воинственные Рима,
Во дни торжественных побед,
Когда триумфом шёл Фабриций
И раздавался по столице
Восторга благодарный клик,
Бежал за светлой колесницей
Один наёмный клеветник.
Счастье находится там же, где находитесь вы, — где вы, там и счастье. Оно вас окружает; это естественное явление. Оно точно как воздух, точно как небо.