Жизнь, как маленькое одеяльце: потянешь наверх — мёрзнут ноги...
Жизнь, как маленькое одеяльце: потянешь наверх — мёрзнут ноги, потянешь вниз — голова. Жить умеет тот, кто сворачивается калачиком.
Жизнь, как маленькое одеяльце: потянешь наверх — мёрзнут ноги, потянешь вниз — голова. Жить умеет тот, кто сворачивается калачиком.
Только неполноценный думает о превосходстве. Настоящий человек, подлинный человек — не первый и не последний, он просто есть — уникальный и нет выше его, нет ниже его.
Я устала тебя провожать. Сегодня поеду с тобой.
Платон мне друг, но истина дороже.
— Изя, ты спишь?
— Нет.
— А шо глаза закрыл?
— Зрение экономлю.
Высушить одну слезу — больше доблести, чем пролить целое море крови.
Мне нравятся в молодом человеке какие-либо хорошие черты старости, а в старике — какие-либо хорошие качества молодости.
Понимают друг друга, не те, что говорят на одном языке; понимают друг друга, те, что разделяют одно чувство.
Всегда сохраняется возможность, что на справедливый и добрый поступок оказал влияние какой-нибудь эгоистический мотив.
А музыка. Вы не подумайте, что я её не люблю. Хорошую музыку я обожаю, но боюсь её — она настраивает меня чересчур романтично.
Мы хвалим то, что приходится нам по вкусу: это значит, когда мы хвалим, мы хвалим собственный вкус — не грешит ли это против всякого хорошего вкуса?
Не в свои сани не садись.
Женщина никогда не должна быть слишком точной в отношении своего возраста.
Я знаю мир: в нём вор сидит на воре,
Мудрец всегда проигрывает спор с глупцом,
Бесчестный — честного стыдит,
А капля счастья тонет в море горя.
Я всматриваюсь в огонь.
На языке огня
раздаётся «не тронь»
и вспыхивает «меня!»
От этого — горячо.
Я слышу сквозь хруст в кости
захлёбывающееся «ещё!»
и бешеное «пусти!»
Первое, что узнаёшь в жизни, — это то что ты дурак. Последнее, что узнаёшь, — это что ты всё тот же дурак.