У нас ведь всё могло быть иначе. Если бы ты не отпустил мою руку...
У нас ведь всё могло быть иначе. Если бы ты не отпустил мою руку...
У нас ведь всё могло быть иначе. Если бы ты не отпустил мою руку...
Не будем пить из одного стакана
Ни воду мы, ни сладкое вино,
Не поцелуемся мы утром рано,
А ввечеру не поглядим в окно.
Ты дышишь солнцем, я дышу луною,
Но живы мы любовию одною.
Со мной всегда мой верный, нежный друг,
С тобой твоя весёлая подруга.
Но мне понятен серых глаз испуг,
И ты виновник моего недуга.
Коротких мы не учащаем встреч.
Так наш покой нам суждено беречь.
Лишь голос твой поёт в моих стихах,
В твоих стихах моё дыханье веет.
О, есть костёр, которого не смеет
Коснуться ни забвение, ни страх.
И если б знал ты, как сейчас мне любы
Твои сухие, розовые губы!
Человека делает человеком в большей степени то, о чём он умалчивает, нежели то, что говорит.
— Зеркало жестоко. Оно лишь показывает мне мои морщины.
— Моё гораздо лучше воспитано. Оно никогда не говорит мне правды.
— Значит, оно влюблено в Вас.
Много сект насчитал я в исламе. Из всех
Я избрал себе секту любовных утех.
Ты — мой бог! Подари же мне радости рая.
Слиться с богом, любовью пылая, — не грех!
Критиковать и бранить имеет право только тот, кто любит.
Что собственно возмущает в страдании, так это не само страдание, а его бессмысленность.
Лишившись чувства собственной важности, мы становимся неуязвимыми.
Лучше принять приблизительно верное решение, чем точно ошибиться.
Маленький ребёнок аморален, у него нет никаких внутренних торможений против стремления к удовольствию.
Любимая меня,
Ревнуя, прессовала…
Но дыма без огня
Ни разу не бывало.
Есть люди, которые свою болезнь обратили в благословение, которые свою слепоту обратили во внутреннее прозрение, которые свою смерть обратили в новую жизнь.
Бог наградил нас жестокими дарами. Самый жестокий из них — память.
Кто рождён в красоте счастья лик созерцать,
Тому мир будет множеством граней мерцать —
Украшает шитьём для красавицы платье
И умеет изнанку душой понимать!
Милые бранятся — только тешатся.