Как легко мы порою рушим в спорах-пламенях всё подряд...

С вечера поссорились супруги,
Говорили много резких слов.
Сгоряча не поняли друг друга,
Напрочь позабыли про любовь.

Утром мужу на работу рано,
А на сердце — горечи печать.
За ночь глупость ссоры осознал он,
Подошёл жену поцеловать.

Не спала, но всё же притворилась,
Отвернула в сторону лицо.
В глубине обида затаилась,
Как удав, свернувшийся кольцом.

Дверь закрыл — ни слова на прощанье,
Со двора на окна посмотрел…
Если б они знали, если б знали,
Что ушёл из дома насовсем.

А жена привычными делами,
Как всегда, своими занялась:
Детское бельишко постирала,
Борщ сварила, в доме прибралась.

Чистый пол, помытая посуда,
И с работы скоро муж придёт.
— Я с ним разговаривать не буду,
Пусть прощенья просит, пусть поймёт.

Гордость в сердце вздыбилась высоко:
— Первою к нему не подойду!
По ролям разыгрывалась ссора
В воспалённом дьяволом мозгу.

Шесть пробило, семь и пол-восьмого...
Неподвижна дверь, молчит порог.
И в тревоге что-то сердце ноет,
Где же задержаться так он мог?

Вдруг какой-то крик и суматоха,
Чей-то голос, плачущий навзрыд,
И соседский мальчуган Алёха
Крикнул запыхавшись: «В шахте взрыв!»

Взрыв. Совсем коротенькое слово,
Сердце будто в клочья порвало.
Нет, она к такому не готова!
Может, жив он, может, повезло.

И в слезах по улице бежала,
Вспоминая с болью прошлый день,
Как в обиде злилась и кричала,
Застилала разум злобы тень.

Заведённой куклой повторяла:
— Мой родной, о только бы не ты.
Я б к твоим ногам сейчас упала,
Прошептав короткое «прости».

Им бы знать вчера, что будет завтра,
По-другому всё могло бы быть.
Смерть, как вор, приходит, так внезапно,
Не оставив шанса долюбить.

Прогремит неумолимо грозно
Приговор. Его не изменить.
Исправлять ошибки слишком поздно,
С этой болью ей придётся жить.

Люди, будьте к ближним своим мягче,
Относитесь с нежностью, добром
И не обижайте, а иначе
Можно горько каяться потом...

Эдуард Асадов

Что за смысл в жизни спорить и обижаться
И терять свои силы в пустой борьбе?
Ты ведь даже представить не можешь себе,
До чего идёт тебе улыбаться!

Хочешь, я главный секрет открою:
Вместо споров на ласку себя настрой.
Будь сердечной и искреннею со мной,
Поцелуй, улыбнись мне. И поле боя
Моментально останется за тобой!

Эдуард Асадов

Друг без друга у нас получается всё
В нашем жизненном трудном споре.
Всё своё у тебя, у меня всё своё,
И улыбки свои, и горе.

Мы премудры: мы выход в конфликтах нашли
И, вчерашнего дня не жалея,
Вдруг решили и новой дорогой пошли,
Ты своею пошла, я — своею.

Всё привольно теперь: и дела, и житьё,
И хорошие люди встречаются.
Друг без друга у нас получается всё,
Только счастья не получается...

Эдуард Асадов

Ему постоянно с ней не везло:
На отдыхе, в спорах, в любой работе.
Она, очевидно ему назло,
Делала всё и всегда напротив.

Он скажет ей: «Слушай, пойдём в кино!»
Она ему: «Что ты! Поедем на лыжах!»
Он буркнет: «Метель... За окном темно!!!»
Она: «Ну, а я всё прекрасно вижу!»

Он скажет: «Ты знаешь, весь факультет
Отправится летом на Чусовую!» —
«А я предлагаю и голосую,
Чтоб нам с тобою двинуться на Тайшет!»

При встречах он был, как самум, горяч
И как-то сказал ей: «Пора жениться!»
Она рассмеялась: «Ты мчишься вскачь,
Тогда как зачётка твоя — хоть плачь!
Нет, милый, сначала давай учиться!

Поверь мне: всё сбудется. Не ершись!
Конечно, совет мой как дым, занудный,
Но я тебя вытяну, ты смирись!
А главное... главное, не сердись —
Такой у меня уж характер трудный!»

Но он только холодно вскинул бровь:
«Ну что ж, и сиди со своей наукой!
А мы потеплее отыщем кровь,
Тебе же такая вещь, как любовь,
Чужда и, наверное, горше лука!»

В любви он был зол, а в делах хитёр,
И в мае, в самый момент критический
Он, чтоб до конца не испить позор,
Вымолил отпуск академический.

Лето прошло, и семестр прошёл.
Но он не простил её, не смирился.
И, больше того, в довершение зол
Ранней зимой, как лихой орёл,
Взял и на новой любви женился.

Пир был такой, что качался зал.
Невеста была из семьи богатой,
И пили, и лопали так ребята,
Что каждый буквально по швам трещал!

И вдруг, словно ветер в разгаре бала
От столика к столику пробежал.
Это она вдруг шагнула в зал,
Вошла и бесстрашно прошла по залу...

Ей протянули фужер с вином.
Она чуть кивнула в ответ достойно
И, став пред невестою и женихом,
Сказала приветливо и спокойно:

«Судьба человеческая всегда
Строится в зареве звёздной пыли
Из воли, из творческого труда,
Ну, а ещё, чтоб чрез все года
Любил человек и его любили.

И я пожелать вам хочу сейчас,
А радости только ведь начинаются,
Пусть будет счастливою жизнь у вас
И все непременно мечты сбываются!

И всё-таки, главное, вновь и вновь
Хочу я вас искренне попросить:
Умейте, умейте всю жизнь ценить
И сердце нежное и любовь!

Гуляйте ж и празднуйте до утра!
И слов моих добрых не забывайте.
А я уезжаю. А мне — пора...
Билет уже куплен. Ну всё... Прощайте».

Затем осушила бокал и... прочь!
С улыбкой покинула праздник людный.
Ушла и... повесилась в ту же ночь..
Такой уж был, видно, «характер трудный».

Эдуард Асадов

Её называют «брошенная»,
«Оставленная», «забытая»,
Звучит это как «подкошенная»,
«Подрезанная», «подбитая».

Раздоры — вещи опасные,
А нравы у жизни строги:
Ведь там, где все дни ненастные,
А взгляды и вкусы разные,
То разные и дороги.

Мудрейшая в мире наука
Гласит, что любви не получится,
Где двое мучат друг друга
И сами всё время мучатся.

Сейчас выяснять бессмысленно,
Кто прав был в их вечном споре.
Счастье всегда таинственно,
зато откровенно горе.

А жизнь то казнит, то милует,
И вот он встретил другую.
Не самую молодою,
Но самую, видно, милую.

Должно быть, о чём мечталось,
То и сбылось. Хоть всё же
Любимая оказалась
С судьбою нелёгкой тоже.

И вот он, почти восторженный,
Душой прикипел влюблённой
С кем–то когда–то брошенной,
Обманутой, обделённой.

И странно чуть-чуть, и славно:
Была для кого-то лишнею,
А стала вдруг яркою вишнею,
Любимой и самой главной!

А с первою, той, что в горе,
Кто может нам поручится,
Что так же всё не случится.
И счастье не встретит вскоре?

Покажутся вдруг невзгоды
Далёкими и смешными.
И вспыхнут, и станут годы
Празднично-золотыми!

Ведь если сквозь мрак, что прожит,
Влетает к нам сноп рассвета,
То женщин ненужных нету,
Нету и быть не может!

И пусть хоть стократно спрошенный,
Стократно скажу упрямо я
Что женщины нету брошенной,
Есть просто ещё не найденная,

Не найденная, не встреченная,
Любовью большой не замеченная!
Так пусть же, сметя напасти,
Быстрее приходит счастье.

Эдуард Асадов

Как легко обидеть человека!
Взял и бросил фразу злее перца...
А потом порой не хватит века
Чтоб вернуть обиженное сердце...

Эдуард Асадов

Поссориться просто (чего быстрее),
Как с горки скатиться, лишь в сани сесть.
А вот помириться куда сложнее,
Стократ неприятнее и труднее,
Чем снова на гору с санями лезть.

Эдуард Асадов

Битвы словесной стихла гроза.
Полные гнева, супруг и супруга
Молча стояли друг против друга,
Сузив от ненависти глаза.

Все корабли за собою сожгли,
Вспомнили всё, что было плохого.
Каждый поступок и каждое слово —
Всё, не щадя, на свет извлекли.

Годы их дружбы, сердец их биенье —
Всё перечёркнуто без сожаленья.
Часто на свете так получается:
В ссоре хорошее забывается.

Тихо. Обоим уже не до споров.
Каждый умолк, губу закусив.
Нынче не просто домашняя ссора,
Нынче конец отношений. Разрыв.

Всё, что решить надлежало, — решили.
Всё, что раздела ждало, — разделили.
Только в одном не смогли согласиться,
Это одно не могло разделиться.

Там, за стеною, в ребячьем углу
Сын их трудился, сопя, на полу.
Кубик на кубик. Готово! Конец!
Пёстрый, как сказка, вырос дворец.

— Милый! — подавленными голосами
Молвили оба. — Мы вот что хотим... —
Сын повернулся к папе и маме
И улыбнулся приветливо им.

— Мы расстаёмся... совсем... окончательно...
Так нужно, так лучше... И надо решить,
Ты не пугайся. Слушай внимательно:
С мамой иль с папой будешь ты жить?

Смотрит мальчишка на них встревоженно.
Оба взволнованны... Шутят иль нет?
Палец в рот положил настороженно.
— И с мамой и с папой,— сказал он в ответ.

— Нет, ты не понял! — И сложный вопрос
Каждый ему втолковать спешит.
Но сын уже морщит облупленный нос
И подозрительно губы кривит...

Упрямо сердце мальчишечье билось,
Взрослых не в силах понять до конца.
Не выбирало и не делилось,
Никак не делилось на мать и отца!

Мальчишка! Как ни внушали ему,
Он мокрые щёки лишь тёр кулаками,
Понять не умея никак: почему
Так лучше ему, папе и маме?

В любви излишен, друзья, совет.
Трудно в чужих делах разбираться.
Пусть каждый решает, любить или нет?
И где сходиться и где расставаться?

И всё же порой в сумятице дел,
В ссоре иль в острой сердечной драме
Прошу только вспомнить, увидеть глазами
Мальчишку, что драмы понять не сумел
И только щёки тёр кулаками.

Эдуард Асадов

Любим мы друг друга или нет?
Кажется: какие тут сомненья?!
Только вот зачем, ища решенья,
Нам нырять то в полночь, то в рассвет?!

Знать бы нам важнейший постулат:
Чувства хоть плохие, хоть блестящие,
Тёплые иль пламенно горящие,
Всё равно их строят и творят.

Чувства можно звёздно окрылить
Если их хранить, а не тиранить.
И, напротив, горько загубить,
Если всеми способами ранить.

Можно находить и открывать
Всё, буквально всё, что нас сближает,
И, напротив: коль не доверять,
Можно, как болячки, ковырять
Именно всё то, что разделяет.

То у нас улыбки, то терзанья,
То укоров леденящий душ,
То слиянье губ, и рук, и душ,
То вражда почти до обожания.

То блаженство опьяняет нас,
То сердца мы беспощадно гложем.
Осыпая ревностями фраз,
Но причём ни на день, ни на час
Разлучиться всё-таки не можем.

Кто ж поможет разгадать секрет —
Любим мы друг друга или нет?

Эдуард Асадов

Если друг твой в словесном споре
Мог обиду тебе нанести,
Это горько, но это не горе,
Ты потом ему всё же прости.

В жизни всякое может случиться,
И коль дружба у вас крепка,
Из-за глупого пустяка
Ты не дай ей зазря разбиться.

Если ты с любимою в ссоре,
А тоска по ней горяча,
Это тоже ещё не горе,
Не спеши, не руби с плеча.

Пусть не ты явился причиной
Той размолвки и резких слов,
Встань над ссорою, будь мужчиной!
Это всё же твоя любовь!

В жизни всякое может случиться,
И коль ваша любовь крепка,
Из-за глупого пустяка
Ты не должен ей дать разбиться.

И чтоб после себя не корить
В том, что сделал кому-то больно,
Лучше добрым на свете быть,
Злого в мире и так довольно.

Но в одном лишь не отступай,
На разрыв иди, на разлуку,
Только подлости не прощай
И предательства не прощай
Никому: ни любимой, ни другу!

Эдуард Асадов

Почувствовав неправою себя,
Она вскипела бурно и спесиво,
Пошла шуметь, мне нервы теребя,
И через час, всё светлое губя,
Мы с ней дошли едва ль не до разрыва.


И было столько недостойных слов,
Тяжеловесных, будто носороги,
Что я воскликнул: — Это не любовь! —
И зашагал сурово по дороге.

Иду, решая: нужен иль не нужен?
А сам в окрестной красоте тону:
За рощей вечер, отходя ко сну,
Готовит свой неторопливый ужин.

Как одинокий, старый холостяк,
Быть может зло познавший от подруги,
Присев на холм, небрежно, кое-как
Он расставляет блюда по округе:

Река в кустах сверкнула, как селёдка,
В бокал пруда налит вишнёвый сок,
И, как «глазунья», солнечный желток
Пылает на небесной сковородке.

И я спросил у вечера: — Скажи,
Как поступить мне с милою моею?
— А ты её изменой накажи! —
Ответил вечер, хмуро багровея.

И вот, когда любимая заплачет,
Обидных слёз не в силах удержать,
Увидишь сам тогда, что это значит, —
Изменой злою женщину терзать!

Иду вперёд, не успокоив душу,
А мимо мчится, развивая прыть,
Гуляка ветер. Я кричу: — Послушай!
Скажи мне, друг, как с милой поступить?

Ты всюду был, ты знаешь всё на свете,
Не то что я — скромняга-человек!
— А ты её надуй! — ответил ветер. —
Да похитрей, чтоб помнила весь век!

И вот, когда любимая заплачет,
Тоскливых слёз не в силах удержать,
Тогда увидишь сам, что это значит, —
Обманным словом женщину терзать!

Вдали, серьгами царственно качая,
Как в пламени, рябина у реки.
— Красавица! — сказал я. — Помоги!
Как поступить мне с милою, не знаю!

В ответ рябина словно просияла:
— А ты её возьми и обними!
И зла не поминай! — она сказала. —
Ведь женщина есть женщина. Пойми!

Не спорь, не говори, что обижаешься,
А руки ей на плечи положи
И поцелуй... И ласково скажи...
А что сказать — и сам ты догадаешься!

И вот, когда любимая заплачет,
Счастливых слёз не в силах удержать,
Тогда узнаешь сам, что это значит, —
С любовью слово женщине сказать!

Эдуард Асадов

Не надо отдавать любимых,
Ни тех, кто рядом, и ни тех,
Кто далеко, почти незримых.
Но зачастую ближе всех!

Когда всё превосходно строится
И жизнь пылает, словно стяг,
К чему о счастье беспокоиться?!
Ведь всё сбывается и так!

Когда ж от злых иль колких слов
Душа порой болит и рвётся —
Не хмурьте в раздраженьи бровь.
Крепитесь! Скажем вновь и вновь:
За счастье следует бороться!

А в бурях острых объяснений
Храни нас, Боже, всякий раз
От нервно-раскалённых фраз
И непродуманных решений.

Известно же едва ль не с древности:
Любить бесчестно не дано,
А потому ни мщенье ревности,
Ни развлечений всяких бренности,
Ни хмель, ни тайные неверности
Любви не стоят всё равно!

Итак, воюйте и решайте:
Пусть будет радость, пусть беда,
Боритесь, спорьте, наступайте,
И лишь любви не отдавайте,
Не отдавайте никогда!

Эдуард Асадов

Полночь небо звёздами расшила,
Синий свет над крышами дрожит...
Месяц — наше доброе светило
Над садами топает уныло,
Видно, сны людские сторожит.

Бьёт двенадцать. Поздняя пора.
Только знаю, что тебе не спится,
И свои пушистые ресницы
Ты сомкнуть не можешь до утра.

На губах то ласковое слово,
Те слова колючие, как ёж,
Где-то там, то нежно, то сурово,
То любя, то возмущаясь снова,
Ты со мной дискуссии ведёшь.

Кто в размолвке виноват у нас?
Разве можно завтра разобраться,
Да к тому ж хоть в чём-нибудь признаться
При упрямстве милых этих глаз?!

Да и сам я тоже не святой.
И за мной нелепого немало.
Светлая моя, когда б ты знала,
Как я рвусь сейчас к тебе душой.

Кто же первым подойдёт из нас?
Вот сейчас ты сердцем не владеешь,
Ты лежишь и не смыкаешь глаз,
Но едва придёт рассветный час,
Ты, как мрамор, вновь закаменеешь,

Ничего. Я первым подойду.
Перед счастьем надо ли гордиться?!
Спи спокойно. Завтра я найду
Славный способ снова помириться!

Эдуард Асадов

Двое ссорились, даже кричали,
Потом устали, в конце концов.
Сердито затихли. И так молчали,
Наверно, не меньше пяти часов.

А где-то в это время смеялись,
Ходили в кино и читали стихи,
Работали, пели, мечтали, влюблялись,
Смотрели спектакль, напряжённо-тихи.

Где-то дома к небесам возводили,
Играли в теннис, ловили бычков —
Короче, дышали! Короче, жили!
А здесь будто склеп: ни улыбок, ни слов...

И вряд ли обоим сейчас понятно,
Что эти часы, как бессмысленный бег,
Для них потеряны безвозвратно,
Из жизни вычеркнуты навек!

Наука на всё ответ находит.
Она утверждает: Имейте ввиду,
Пол человеческой жизни уходит
На сон, на транспорт и на еду.

А чем порой эта жизнь полна?
И много ль отпущено нам от века?
Ведь, если подумать, жизнь человека
Не так уж слишком и длинна...

Какой же статистик за нас учтёт
Время, ушедшее на раздоры,
На злые слова, на обиды, на споры?
А жизнь ведь не поезд, она не ждёт.

Конечно, можно хитрить, улыбаться:
«Подумаешь, важный какой разговор!»
А если по совести разобраться,
Сколько на свете ненужных ссор!

Поссорились, вспыхнули, побледнели…
Только б не сдаться! Не уступить!
А это ведь дни, а это недели,
И, может быть, годы, коль всё сложить.

И хочется мне постучать, обратиться
В тысячи окон, в сотни квартир:
— Кто в ссоре, прошу вас, идите мириться!
Милые люди! Давайте учиться
В собственном доме бороться за мир!

Эдуард Асадов

Оскорбления — это обычные доводы тех, кто неправ.

Жан-Жак Руссо