Мода, не нашедшая признания широких масс, уже не мода...
Мода, не нашедшая признания широких масс, уже не мода.
Мода, не нашедшая признания широких масс, уже не мода.
Замечательно, что Америку открыли, но было бы куда более замечательно, если бы Колумб проплыл мимо.
Умные люди не бывают злыми, злость предполагает ограниченность.
Не бросайте животных... прошу вас, они самые преданные и любят вас независимо от того, кто вы и сколько у вас денег.
В лицо морозу я гляжу один:
Он — никуда, я — ниоткуда,
И всё утюжится, плоится без морщин
Равнины дышащее чудо.
А солнце щурится в крахмальной нищете —
Его прищур спокоен и утешен...
Десятизначные леса — почти что те...
И снег хрустит в глазах, как чистый хлеб, безгрешен.
Что толку толковать тому, кто бестолков!
Одиночество — это когда в доме есть телефон, а звонит будильник.
Элегантность не в том, чтобы надеть новое платье. Элегантна — потому что элегантна, новое платье тут ни при чём.
Что счастье дано тебе не навек,
Не надо сетовать, человек.
Когда бы нам счастье навек давалось,
Оно бы буднями называлось.
Я помню чудное мгновенье:
Передо мной явилась ты,
Как мимолётное виденье,
Как гений чистой красоты.
В томленьях грусти безнадёжной,
В тревогах шумной суеты,
Звучал мне долго голос нежный
И снились милые черты.
Шли годы. Бурь порыв мятежный
Рассеял прежние мечты,
И я забыл твой голос нежный,
Твои небесные черты.
В глуши во мраке заточенья
Тянулись тихо дни мои
Без божества, без вдохновенья,
Без слёз, без жизни, без любви.
Душе настало пробужденье:
И вот опять явилась ты.
Как мимолётное виденье,
Как гений чистой красоты.
И сердце бьётся в упоенье,
И для него воскресли вновь
И божество, и вдохновенье,
И жизнь, и слёзы, и любовь.
Да, я занимаюсь поп-музыкой. Музыка должна охватывать всё: она должна, когда надо, смешить, когда надо, веселить, а когда надо, и заставлять думать. Музыка не должна только призывать идти громить Зимний дворец. Её должны слушать.