Мир делится на два класса, тех, кто верит в невероятное...
Мир делится на два класса, тех, кто верит в невероятное, и тех, кто делает невозможное.
Мир делится на два класса, тех, кто верит в невероятное, и тех, кто делает невозможное.
Я сразу смазал карту будня,
плеснувши краску из стакана;
я показал на блюде студня
косые скулы океана.
На чешуе жестяной рыбы
прочёл я зовы новых губ.
А вы ноктюрн сыграть
могли бы на флейте водосточных труб?
И вдруг я обиделся на женщину, которую забыл.
Вот и прожили мы больше половины.
Как сказал мне старый раб перед таверной:
«Мы, оглядываясь, видим лишь руины».
Взгляд, конечно, очень варварский, но верный.
То, что людьми принято называть судьбою, является, в сущности, лишь совокупностью учинённых ими глупостей.
Разум — указывает нам цель, а страсти — уводят от неё.
Стоячая вода гниёт; способности человека в бездействии увядают.
Как много придумано слов для простого, дикого, жестокого влечения двух человеческих тел друг к другу.
Поскольку поток времени бесконечен, а судьба изменчива, не приходится, пожалуй, удивляться тому, что часто происходят сходные между собой события.
Каждая нация насмехается над другой, и все они в одинаковой мере правы.
Брак холостит душу.
Сказал, что у меня соперниц нет.
Я для него не женщина земная,
А солнца зимнего утешный свет
И песня дикая родного края.
Когда умру, не станет он грустить,
Не крикнет, обезумевши: «Воскресни!»
Но вдруг поймёт, что невозможно жить
Без солнца телу и душе без песни.
...А что теперь?
— Существует ли, по вашему мнению, зло или нет?
— Ну, страдание, конечно, существует, а зло всегда связано со страданием, с попыткой понять, что является его причиной. Когда нам кажется, что мы эту причину поняли, мы наклеиваем на неё ярлык «зло». Но очень часто мы понимаем эту причину неверно.
Ложь — тот же алкоголизм. Лгуны лгут и умирая.