Каждый живёт, как хочет, и расплачивается за это сам...
Каждый живёт, как хочет, и расплачивается за это сам.
Каждый живёт, как хочет, и расплачивается за это сам.
Ты прекрасная, нежная женщина,
Но бываешь сильнее мужчин.
Тот, кому ты судьбой обещана,
На всю жизнь для тебя один.
Он найдёт тебя, неповторимую,
Или, может, уже нашёл.
На руках унесёт любимую,
В мир, где будет вдвоём хорошо.
Ты сильна красотой и женственна
И лежит твой путь далеко.
Но я знаю, моя божественная,
Как бывает тебе нелегко.
Тают льдинки обид колючие
От улыбки и нежных слов.
Лишь бы не было в жизни случая,
Когда милый предать готов.
Назначеньем своим высокая,
Дочь, подруга, невеста, жена,
Невозможно постичь это многое,
Где разгадка порой не нужна.
А нужны глаз озёра чистые
И твой добрый и светлый смех.
И смирюсь, покорюсь, не выстою
Перед тайной улыбок тех...
Владей своими страстями — или они овладеют тобою.
Народ требует сильных ощущений, для него и казни — зрелище.
Ребёнка растишь — словно в гору идёшь,
Идёшь и всё чаще вздыхаешь —
Чем больше души ты ему отдаёшь,
Тем меньше в ответ получаешь.
Самые достойные мужи избежали оков целого света, за ними шли те, которые избежали привязанности к определённому месту, за ними — те, которые избежали соблазнов плоти, за ними — те, которые смогли избежать злословия.
Человеческая порочность ненасытна: сначала людям достаточно двух оболов, а когда это станет привычным, им всегда будет нужно больше, и так до бесконечности. Дело в том, что вожделения людей по природе беспредельны, а в удовлетворении этих вожделений и проходит жизнь большинства людей.
Кто хочет разбогатеть в течение дня, будет повешен в течение года.
Как всякий академик и герой —
«Что за херня!» —
я сетую порой.
Серьёзность человека обладающего чувством юмора, в сто раз серьёзней серьёзности серьёзного человека.
Я — голос ваш, жар вашего дыханья,
Я — отраженье вашего лица.
Напрасных крыл напрасны трепетанья, —
Ведь всё равно я с вами до конца.
Вот отчего вы любите так жадно
Меня в грехе и в немощи моей,
Вот отчего вы дали неоглядно
Мне лучшего из ваших сыновей,
Вот отчего вы даже не спросили
Меня ни слова никогда о нём
И чадными хвалами задымили
Мой навсегда опустошённый дом.
И говорят — нельзя теснее слиться,
Нельзя непоправимее любить...
Как хочет тень от тела отделиться,
Как хочет плоть с душою разлучиться,
Так я хочу теперь — забытой быть.