Негоже уподобляться Нарциссу, склонившись над фотографией...
Негоже уподобляться Нарциссу, склонившись над фотографией; даже воде нельзя доверять; глаза любящего — вот единственно надёжное зеркало.
Негоже уподобляться Нарциссу, склонившись над фотографией; даже воде нельзя доверять; глаза любящего — вот единственно надёжное зеркало.
Портрет хорош, — оригинал-то скверен!
Десять разумов, девять шатров,
Восемь уровней рая,
Семь блуждающих звёзд,
Шесть сторон я как книгу читаю:
Бог пять чувств и четыре опоры
Триадой души в двух мирах
Увенчал лишь однажды
Тебя создавая!
Когда для смертного умолкнет шумный день,
И на немые стогны града
Полупрозрачная наляжет ночи тень
И сон, дневных трудов награда,
В то время для меня влачатся в тишине
Часы томительного бденья:
В бездействии ночном живей горят во мне
Змеи сердечной угрызенья;
Мечты кипят; в уме, подавленном тоской,
Теснится тяжких дум избыток;
Воспоминание безмолвно предо мной
Свой длинный развивает свиток;
И с отвращением читая жизнь мою,
Я трепещу и проклинаю,
И горько жалуюсь, и горько слёзы лью,
Но строк печальных не смываю.
Чем за общее счастье без толку страдать —
Лучше счастье кому-нибудь близкому дать.
Лучше друга к себе привязать добротою,
Чем от пут человечество освобождать.
Никогда не знаешь, где найдёшь, где потеряешь.
Когда сидишь в собраньях шумных,
Язык пылает и горит;
Но люди делятся на умных
И тех, кто много говорит.
Короли знают о делах своих министров не больше, чем рогоносцы о делах своих жён.
Прежде думай, потом говори. Но остановись прежде, чем тебе скажут «довольно». Человек выше животного способностью речи, но он ниже его, если употребляет её не должным образом.
Никто, кроме мёртвых вождей, не хочет терпеть праздноболтающихся моих грудей.
Только слабые совершают преступления: сильному и счастливому они не нужны.