Самый болезненный, самый мучительный вопрос...
Самый болезненный, самый мучительный вопрос, идущий из самой глубины сердца: где я смогу почувствовать себя дома?
Самый болезненный, самый мучительный вопрос, идущий из самой глубины сердца: где я смогу почувствовать себя дома?
Наше поколение любило бесплатно и считало в уме.
Ёж — птица гордая, пока не пнёшь — не полетит.
Наша жизнь — одна бродячая тень, жалкий актёр, который кичится какой-нибудь час на сцене, а там пропадает без вести; сказка, рассказанная безумцем, полная звуков и ярости и не имеющая никакого смысла.
На свете можно ли безгрешного найти?
Нам всем заказаны безгрешные пути.
Мы худо действуем, а Ты нас злом караешь,
Меж нами и Тобой различья нет почти.
Мы не столько освобождаемся от наших пороков, сколько меняем их на другие.
После ветра и мороза было
Любо мне погреться у огня.
Там за сердцем я не уследила,
И его украли у меня.
Новогодний праздник длится пышно,
Влажны стебли новогодних роз,
А в груди моей уже не слышно
Трепетания стрекоз.
Ах! не трудно угадать мне вора,
Я его узнала по глазам.
Только страшно так, что скоро, скоро
Он вернёт свою добычу сам.
Недавно гостил у дочери. Когда попросил у неё газету, она ответила: «Папа, это двадцать первый век, возьми мой айпад». Что сказать… Эта муха так и не поняла, что её убило.
Если главная цель в жизни не количество прожитых лет, а честь и достоинство, то какая разница, когда умирать?
Истинно счастливым становится тот человек, который понимает, что всё то, что у него есть, — это и есть всё то, что ему надо.
Дочери Владимира Путина не пойдут на выборы, потому что родителей не выбирают.
Жизнь следовало бы начинать стариком, обладая всеми преимуществами старости — положением, опытом, богатством, — и кончать её юношей, который может всем этим так блистательно насладиться. А сейчас мир устроен так, что в юности, когда счёту нет удовольствиям, которые получаешь на один-единственный доллар, у вас этого доллара нет. В старости же у вас есть доллар, но уже нет ничего такого, что хотелось бы на него купить.
Что касается людей, выдающегося ума, то вполне естественно, что эти истинные воспитатели человечества питают не больше склонности к тому, чтобы вступить в общение с другими, чем педагог к тому, чтобы вмешаться в шумную игру детей. Ведь они, рождённые для того, чтобы направить мир чрез море лжи к истине и вывести его из глубокой пропасти дикости и пошлости — на свет, к высокой культуре и благородству, — они, хотя и живут среди людей, однако, всё же не принадлежат, в сущности к их обществу и потому уже с юности сознают себя значительно отличающимися от них существами; впрочем, вполне ясное сознание этого слагается не сразу, а с годами.