В одиночестве одинокий пожирает самого себя...
В одиночестве одинокий пожирает самого себя, во множестве его пожирают многие. Что ж, выбирай.
В одиночестве одинокий пожирает самого себя, во множестве его пожирают многие. Что ж, выбирай.
Срать да родить — нельзя погодить.
Не самозванка — я пришла домой,
И не служанка — мне не надо хлеба.
Я — страсть твоя, воскресный отдых твой,
Твой день седьмой, твоё седьмое небо.
Там на земле мне подавали грош
И жерновов навешали на шею.
— Возлюбленный! — Ужель не узнаёшь?
Я ласточка твоя — Психея!
Пусть чувства те воспеты и прославлены,
И всё-таки добавим ещё раз,
Что коль любовь и дружба не разбавлены,
А добровольно воедино сплавлены,
То этот сплав прочнее, чем алмаз.
Ноябрьским днём, когда защищены
от ветра только голые деревья,
а всё необнажённое дрожит,
я медленно бреду вдоль колоннады
дворца, чьи стёкла чествуют закат
и голубей, слетевшихся гурьбою
к заполненным окурками весам
слепой богини.
Старые часы
показывают правильное время.
Вода бурлит, и облака над парком
не знают толком что им предпринять,
и пропускают по ошибке солнце.
Весна в апреле. На днях выпал снег, потом вылезло солнце, потом спряталось, и было чувство, что у весны тяжёлые роды.
Об этом человеке известно только, что он не сидел в тюрьме, но почему не сидел — неизвестно.
Из всех наслаждений жизни
Одной любви музыка уступает;
Но и любовь — мелодия...
Я сижу у окна. Вспоминаю юность.
Улыбнусь порою, порой отплюнусь.
Проснулся я, но начал не с того:
дал на себя проблемам навалиться,
а надо было просто помолиться
и маме с папой подтвердить родство...
И больше, БОЖЕ... больше ничего.
Прекрасное остаётся, красивое проходит.
Войти с помощью: