Не вечная ли это насмешка любви, что женщина не может любить того...
Не вечная ли это насмешка любви, что женщина не может любить того, кто любит её?
Не вечная ли это насмешка любви, что женщина не может любить того, кто любит её?
Привычно иным, как охотничьим псам,
Вынюхивать тайну, что дичь по лесам.
Как пленницу, тайну храни неусыпно.
Сбежит — её пленником станешь ты сам.
Ты — старый ребёнок, теоретик, а я — молодой старик и практик, и мы никогда не поймём друг друга.
Главное — живой жизнью жить, а не по закоулкам памяти шарить.
— Вы его знаете?
— Я знаю его так хорошо, что не разговариваю с ним уже десять лет.
Представьте, что вы идиот, и представьте, что вы член конгресса; впрочем, я повторяюсь.
Всё рвётся там, где тонко, и лишь человек ломается от грубости.
Что ж, буду жить, приемля как условье,
Что ты верна. Хоть стала ты иной,
Но тень любви нам кажется любовью.
Не сердцем — так глазами будь со мной.
Твой взор не говорит о перемене.
Он не таит ни скуки, ни вражды.
Есть лица, на которых преступленья
Чертят неизгладимые следы.
Но, видно, так угодно высшим силам:
Пусть лгут твои прекрасные уста,
Но в этом взоре, ласковом и милом,
По-прежнему сияет чистота.
Прекрасно было яблоко, что с древа
Адаму на беду сорвала Ева.
Важно не то место, которое мы занимаем, а то направление, в котором мы движемся.
За безопасность необходимо платить, а за её отсутствие расплачиваться.
Для того, чтобы управлять, нужно, как-никак, иметь точный план на некоторый, хоть сколько-нибудь приличный срок. Позвольте же вас спросить, как же может управлять человек, если он не только лишён возможности составить какой-нибудь план на смехотворно короткий срок, ну, лет, скажем, в тысячу, но не может ручаться даже за свой собственный завтрашний день?
Мой восторг от жизни обоснован,
Бог весьма украсил жизнь мою:
Я, по счастью, так необразован,
Что всё время что-то узнаю.