Бедное раздавленное насекомое страдает так же, как умирающий гигант...
Бедное раздавленное насекомое страдает так же, как умирающий гигант.
Бедное раздавленное насекомое страдает так же, как умирающий гигант.
Христианское решение находить мир безобразным и скверным сделало мир безобразным и скверным.
Корона — тому, кто её схватил, держава — тому, кто смел,
Трон — для того, кто сел на него и удержать сумел.
Когда о худшем слушать не хотите,
Оно на вас обрушится неслышно.
В пещере (какой ни на есть, а кров!
Надёжней суммы прямых углов!),
В пещере им было тепло втроём;
Пахло соломою и тряпьём.
Соломенною была постель.
Снаружи молола песок метель.
И, вспоминая её помол,
Спросонья ворочались мул и вол.
Мария молилась; костёр гудел.
Иосиф, насупясь, в огонь глядел.
Младенец, будучи слишком мал
Чтоб делать что-то ещё, дремал.
Ещё один день позади — с его
Тревогами, страхами; с «о-го-го»
Ирода, выславшего войска;
И ближе ещё на один — века.
Спокойно им было в ту ночь втроём.
Дым устремлялся в дверной проём,
Чтоб не тревожить их. Только мул
Во сне (или вол) тяжело вздохнул.
Звезда глядела через порог.
Единственным среди них, кто мог
Знать, что взгляд её означал,
Был Младенец; но Он молчал.
Прости! — мы не встретимся боле,
Друг другу руки не пожмём;
Прости! — твоё сердце на воле...
Но счастья не сыщет в другом.
Я знаю: с порывом страданья
Опять затрепещет оно,
Когда ты услышишь названье
Того, кто погиб так давно!
Есть звуки — значенье ничтожно,
И презрено гордой толпой —
Но их позабыть невозможно: —
Как жизнь, они слиты с душой;
Как в гробе, зарыто былое
На дне этих звуков святых;
И в мире поймут их лишь двое,
И двое лишь вздрогнут от них!
Мгновение вместе мы были,
Но вечность ничто перед ним:
Все чувства мы вдруг истощили,
Сожгли поцелуем одним;
Прости! — не жалей безрассудно,
О краткой любви не жалей: —
Расстаться казалось нам трудно;
— Но встретиться было б трудней!
Когда мы действительно что-то начнём понимать, мы уже слишком стары, чтобы приложить это к жизни, так оно и идёт — волна за волной, поколение за поколением, и ни одно не в состоянии хоть чему-нибудь научиться у другого.
Строптивых женщин легче переносить, чем спокойных. Их, правда, иногда убивают, зато никогда не бросают.
Сначала мы учимся обо всём думать, а потом приучаемся смотреть на вещи так, как мы о них думаем.
Когда уходите на пять минут
Не закрывайте за собою двери —
Оставьте это тем, которые поймут,
Которые сумеют в вас поверить.
Гораздо меньше ошибается тот, кто с преувеличенной мрачностью считает этот мир своего рода адом.