Чем выше мы поднимаемся, тем меньше и ничтожнее...
Чем выше мы поднимаемся, тем меньше и ничтожнее кажемся тем, кто не может взлететь.
Чем выше мы поднимаемся, тем меньше и ничтожнее кажемся тем, кто не может взлететь.
На полке стоял маленький глиняный кувшинчик для воды. В углу комнаты на кровати лежал больной, томимый жаждой. «Пить! Пить!..» — поминутно просил он. Но он был совсем один, и некому было помочь ему. Мольба больного была так жалобна, что кувшинчик не выдержал. Сострадание переполняло его. Прилагая невероятные усилия, он подкатился к постели больного, остановившись возле самой его руки. Больной открыл глаза, и взгляд его упал на кувшинчик. Собрав все свои силы, человек взял кувшинчик и прижал его к горячим от жара губам. И только теперь он понял, что кувшин пуст! Собрав последние силы, больной швырнул кувшинчик об стену. Тот разлетелся на бесполезные куски глины.
Помните о благодарности — никогда не превращайте в куски глины тех, кто стремится вам помочь, даже если их попытки тщетны.
Не важно, что было вокруг, и не важно,
о чём там пурга завывала протяжно,
что тесно им было в пастушьей квартире,
что места другого им не было в мире.
Во-первых, они были вместе. Второе,
и главное, было, что их было трое,
и всё, что творилось, варилось, дарилось
отныне, как минимум, на́ три делилось.
Морозное небо над ихним привалом
с привычкой большого склоняться над малым
сверкало звездою — и некуда деться
ей было отныне от взгляда младенца.
Костёр полыхал, но полено кончалось;
все спали. Звезда от других отличалась
сильней, чем свеченьем, казавшимся лишним,
способностью дальнего смешивать с ближним.
Мы забыли, как нужно ждать. Это почти забытое искусство. И наше величайшее сокровище — это быть способными ждать подходящего момента.
Люди могут быть счастливы лишь при условии, что они не считают счастье целью жизни.
Он проводит рукой по тебе. И там, где кончаешься ты, начинается шум, новости, вокзал, рынок, литературные склоки, болезни, рецепты и вся эта сволочная жизнь...
Плакала капля воды: «Как он далёк, Океан!»
Слушая каплю воды, смехом вскипел Океан.
«Разве не все мы с тобой? — капле пропел Океан, —
Малой раздельны чертой», — капле гудел Океан.
Меня забавляет волнение людей по пустякам, сама была такой же дурой.
Теперь перед финишем понимаю ясно, что всё пустое.
Нужна только доброта и сострадание.
Все мы бражники здесь, блудницы,
Как невесело вместе нам!
На стенах цветы и птицы
Томятся по облакам.
Ты куришь чёрную трубку,
Так странен дымок над ней.
Я надела узкую юбку,
Чтоб казаться ещё стройней.
Навсегда забиты окошки:
Что нам, изморозь иль гроза?
На глаза осторожной кошки
Похожи твои глаза.
О, как сердце моё тоскует!
Не смертного ль часа жду?
А та, что сейчас танцует,
Непременно будет в аду.
Дома новы, но предрассудки стары.
Порадуйтесь, не истребят
Ни годы их, ни моды, ни пожары.
Всем хорошим во мне я обязан книгам.
Жена одесситка мужу:
— Изя, где ты шлялся всю ночь?
— У Сёмы был.
— А что ты там делал?
— В шахматы играл.
— В шахматы! А пахнет от тебя водкой!
— А чем от меня, по-твоему, должно пахнуть? Шахматами?!
Когда любишь кого-то, ты его любишь, и, если ничего больше не можешь ему дать, ты всё-таки даёшь ему любовь.
А люди всё роптали и роптали,
А люди справедливости хотят:
«Мы в очереди первыми стояли,
А те, кто сзади нас, уже едят!»
Время маленькой политики заканчивается. Уже следующее столетие приведёт к борьбе за господство на земле…