Я слышу сердце друга моего, а всё кругом беззвучно и мертво...
Я слышу сердце друга моего,
А всё кругом беззвучно и мертво.
Я слышу сердце друга моего,
А всё кругом беззвучно и мертво.
Беспокойство неизбежно делает человека доступным, он непроизвольно раскрывается. Тревога заставляет его в отчаянии цепляться за что попало, а зацепившись, он уже обязан истощить либо себя, либо то, за что зацепился.
Стремление познать суть вещей дано человеку как бич наказующий.
Я всем прощение дарую,
И в Воскресение Христа,
Меня предавших в лоб целую,
А не предавшего — в уста.
Отдайся радости! Мученья будут вечны!
Сменяться будут дни: день — ночь, день — снова ночь;
Часы земные все малы и скоротечны,
И скоро ты уйдёшь от нас отсюда прочь.
Смешаешься с землёй, с комками липкой глины,
И кирпичи тобой замажут у печей,
И выстроят дворец, для низменной скотины,
И на закладке той расскажут ряд речей.
А дух твой, может быть, былую оболочку
Назад, к себе опять, напрасно будет звать!
Так пой же, веселись, пока дают отсрочку
И смерть ещё тебя не вышла навещать!..
Несправедливость не всегда связана с каким-нибудь действием; часто она состоит именно в бездействии.
Чем ближе к смерти я, тем каждый день живей;
Чем царственнее дух, тем плоть моя скудней...
Чем меньше мне дышать, дыханье всё полней.
Чем медленней иду, догнать меня трудней.
Любовь к временному можно изгнать, только почувствовав сладость вечного.
Чрезмерная гордость — вывеска ничтожной души.
Мы всегда считаем себя умнее других, поэтому постоянно оказываемся в дураках.