Но плачешь ты, любя, и жемчуг этих слёз искупит всё, что я, страдая, перенёс...
Но плачешь ты, любя, и жемчуг этих слёз
Искупит всё, что я, страдая, перенёс.
Но плачешь ты, любя, и жемчуг этих слёз
Искупит всё, что я, страдая, перенёс.
Когда пути неодинаковы, не составляют вместе планов.
Мы — невозможность в невозможной Вселенной.
У женщин просто удивительная интуиция. Они замечают всё, кроме очевидных вещей.
Какое нам в сущности дело,
Что всё превращается в прах,
Над сколькими безднами пела
И в скольких жила зеркалах.
Пускай я не сон, не отрада
И меньше всего благодать,
Но, может быть, чаще, чем надо,
Придётся тебе вспоминать —
И гул затихающих строчек,
И глаз, что скрывает на дне
Тот ржавый колючий веночек
В тревожной своей тишине.
Нет другого рая, кроме рая — жить.
Весело и праздно, петь, любить и пить.
Жизнь связалась жизнью на одно мгновенье,
И само мгновенье — только сновиденье.
Нет другого рая, кроме рая жить!
Так умейте, люди, этот рай любить!
Представьте, что вы идиот, и представьте, что вы член конгресса; впрочем, я повторяюсь.
Как ни называть, важно, чтобы искусство несло утешение, а не развлечение, увлекало на подвиг, а не давало снотворное, не занималось исканием дешёвого рая, не превращалось в наркотик.
Самые жаркие уголки в аду оставлены для тех, кто во времена величайших нравственных переломов сохранял нейтралитет.
Такт — это неписанное соглашение не замечать чужих ошибок и не заниматься их исправлением.
Какая любовь нас порой ожидает?
Свеча или солнца горячий свет?
Не мучьтесь! Ведь здесь лишь один ответ:
Большой или малой любви не бывает,
Любовь либо есть, либо просто нет!
О главном я не умолчу —
Мне и на это хватит смелости:
Да, я хочу тебя, хочу!..
Но, знаешь, меньше, чем хотелось бы.


Везде, куда я не вхожу,
Ищу глазами дам, и нахожу.
Нет женщины, вниманья не достойной, —
Есть бабы, по которым не хожу.
Все радости — призрачны, и горевать, о том, что они упущены, — мелочно и даже смешно.