Культура — это лишь тоненькая яблочная кожура...
Культура — это лишь тоненькая яблочная кожура над раскалённым хаосом.
Культура — это лишь тоненькая яблочная кожура над раскалённым хаосом.
Так называемые парадоксы автора, шокирующие читателя, находятся часто не в книге автора, а в голове читателя.
Смеяться — значит быть злорадным, но с чистой совестью.
Свободный человек неизбежно лишён безопасности, мыслящий человек неизбежно лишён уверенности.
История человечества превращается в гонку между образованием и катастрофой.
Злой человек не может быть счастливым, ибо оставаясь наедине с собой, он остаётся наедине со злодеем.
И жизнь уж нас томит, как ровный путь без цели,
Как пир на празднике чужом.
Бывает так: какая-то истома;
В ушах не умолкает бой часов;
Вдали раскат стихающего грома.
Неузнанных и пленных голосов
Мне чудятся и жалобы и стоны,
Сужается какой-то тайный круг,
Но в этой бездне шёпотов и звонов
Встаёт один, всё победивший звук.
Так вкруг него непоправимо тихо,
Что слышно, как в лесу растёт трава,
Как по земле идёт с котомкой лихо...
Но вот уже послышались слова
И лёгких рифм сигнальные звоночки, —
Тогда я начинаю понимать,
И просто продиктованные строчки
Ложатся в белоснежную тетрадь.
Зачем копить добро в пустыне бытия?
Кто вечно жил средь нас? Таких не видел я.
Ведь жизнь нам в долг дана, и то на срок недолгий.
А то, что в долг дано, не собственность твоя.
Увы, мой стих не блещет новизной,
Разнообразьем перемен нежданных.
Не поискать ли мне тропы иной,
Приёмов новых, сочетаний странных?
Я повторяю прежнее опять,
В одежде старой появляюсь снова.
И кажется, по имени назвать
Меня в стихах любое может слово.
Всё это оттого, что вновь и вновь
Решаю я одну свою задачу:
Я о тебе пишу, моя любовь,
И то же сердце, те же силы трачу.
Всё то же солнце ходит надо мной,
Но и оно не блещет новизной!
Возьми на радость из моих ладоней
Немного солнца и немного мёда,
Как нам велели пчёлы Персефоны.
Не отвязать неприкрепленной лодки,
Не услыхать в меха обутой тени,
Не превозмочь в дремучей жизни страха.
Нам остаются только поцелуи,
Мохнатые, как маленькие пчёлы,
Что умирают, вылетев из улья.
Они шуршат в прозрачных дебрях ночи,
Их родина — дремучий лес Тайгета,
Их пища — время, медуница, мята.
Возьми ж на радость дикий мой подарок,
Невзрачное сухое ожерелье
Из мёртвых пчёл, мёд превративших в солнце.