Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам...
Есть многое на свете, друг Горацио,
Что и не снилось нашим мудрецам.
Есть многое на свете, друг Горацио,
Что и не снилось нашим мудрецам.
Патриотизм — это чёткое, ясное, хорошо аргументированное объяснение того, что мы должны жить хуже других.
У людей нет нехватки силы, у них есть нехватка воли.
Мы часто смотрим на древних, как на детей. А дети мы перед древними, перед их глубоким, серьёзным, незасоренным пониманием жизни.
Люблю глаза твои, мой друг,
С игрой их пламенно-чудесной,
Когда их приподымешь вдруг
И, словно молнией небесной,
Окинешь бегло целый круг...
Но есть сильней очарованья:
Глаза, потупленные ниц
В минуты страстного лобзанья,
И сквозь опущенных ресниц
Угрюмый, тусклый огнь желанья.
В то время я гостила на земле.
Мне дали имя при крещенье — Анна,
Сладчайшее для губ людских и слуха.
Так дивно знала я земную радость
И праздников считала не двенадцать,
А столько, сколько было дней в году...
Самые страшные не те времена, когда в обществе много безнравственности. Самые страшные времена — когда безнравственность становится нормой жизни.
Извинение — не означает, что ты не прав, а другой человек прав. Это всего лишь означает, что ценность ваших отношений важнее, чем собственное Эго...
Нет ничего столь совершенного, чтобы быть свободным от всяких упрёков.
Сорокалетие не является рубежом, если вы его таковым не делаете сами. Ум не имеет возраста — когда вы ни о чём не думаете, вы такого же возраста, как Вселенная: ровно один миг. Всё остальное появляется тогда, когда сансара включает свои хард-диски. В теле не происходит ничего, что было бы как-то связано с этой датой. Всё зависит от того, какой на вашем спидометре личный пробег, как вы эксплуатировали свою машину, на каком бензине, с каким маслом и так далее. Аналогия полная. Тело — это просто машина, в которой вы ездите по этому миру. Если относиться к физической машине бережно, она будет долго работать. С другой стороны, если всё время держать её в гараже, на фиг тогда она нужна?
Простота хуже воровства.
Пусть порицают тебя за молчание — не бранили бы только за говорливость.
Когда о вас сплетничают — это значит, что вас хватает не только на себя, но и на других. Они заполняют себя вами.
Настоящая свобода начинается по ту сторону отчаяния.
Человек может привыкнуть к самой плохой жизни, в особенности если он видит, что все окружающие его живут так же.