— Как Вы думаете, меня Бог простит — что я так многих целовала?..
— Как Вы думаете, меня Бог простит — что я так многих целовала?
— А Вы думаете — Бог считал?
— Я — тоже не считала.
— Как Вы думаете, меня Бог простит — что я так многих целовала?
— А Вы думаете — Бог считал?
— Я — тоже не считала.
Воображение более важно, чем знание.
Два солнца стынут — о Господи, пощади! —
Одно — на небе, другое — в моей груди.
Как эти солнца — прощу ли себе сама? —
Как эти солнца сводили меня с ума!
И оба стынут — не больно от их лучей!
И то остынет первым, что горячей.
Любая автобиография напоминает школьный дневник, из которого ученик вырвал страницы с двойками.
Гораздо более важно то, что ты думаешь о самом себе, чем то, что другие думают о тебе.
Люди вышли из того возраста, когда прав был сильный. Для этого на свете слишком много слабых. Единственная правота — доброта. От зла, от гнева, от ненависти — пусть именуемых праведными — никто не выигрывает. Мы все приговорены к одному и тому же: к смерти. Умру я, пишущий эти строки, умрёте Вы, их читающий. Останутся наши дела, но и они подвергнутся разрушению. Поэтому никто не должен мешать друг другу делать его дело. Условия существования слишком тяжелы, чтобы их ещё усложнять.
И в самых пустых головах любовь нередко преострые выдумки рождает.
Делать то, что доставляет удовольствие, — значит быть свободным.
Если вы страдаете от несправедливости нехорошего человека — простите его, а то будет два нехороших человека.
Я верю в Бога, как верю в солнце. Верю не потому что вижу Его, а потому что в Его свете вижу всё остальное.
Лучший повод говорить правду — это то, что её проще всего запомнить.
Заплаканная осень, как вдова
В одеждах чёрных, всё сердца туманит.
Перебирая мужнины слова,
Она рыдать не перестанет.
И будет так, пока тишайший снег
Не сжалится над скорбной и усталой...
Забвенье боли и забвенье нег —
За это жизнь отдать не мало.
Любовь бежит от тех, кто гонится за нею, а тем, кто прочь бежит, кидается на шею.
Мне всегда лучше работается после того, как я послушаю музыку.