Будь той ему, кем быть я не посмела: его мечты боязнью не сгуби!..
Будь той ему, кем быть я не посмела:
Его мечты боязнью не сгуби!
Будь той ему, кем быть я не сумела:
Люби без мер и до конца люби!
Будь той ему, кем быть я не посмела:
Его мечты боязнью не сгуби!
Будь той ему, кем быть я не сумела:
Люби без мер и до конца люби!
Хвастливые речи — первый признак слабости, а те, кто способен на большие дела, держат язык за зубами.
Смирение! — не ошибись дверьми,
Войди сюда и будь всегда со мною.
Мы долго жили с разными людьми
И разною дышали тишиною.
Мир приходит к тебе таким, каким он исходит от тебя.
Сухое левантинское лицо,
упрятанное оспинками в бачки,
когда он ищет сигарету в пачке,
на безымянном тусклое кольцо
внезапно преломляет двести ватт,
и мой хрусталик вспышки не выносит;
я жмурюсь — и тогда он произносит,
глотая дым при этом, «виноват».
Январь в Крыму. На черноморский брег
зима приходит как бы для забавы:
не в состояньи удержаться снег
на лезвиях и остриях агавы.
Пустуют ресторации. Дымят
ихтиозавры грязные на рейде,
и прелых лавров слышен аромат.
«Налить вам этой мерзости?» «Налейте».
Итак — улыбка, сумерки, графин.
Вдали буфетчик, стискивая руки,
даёт круги, как молодой дельфин
вокруг хамсой заполненной фелюги.
Квадрат окна. В горшках — желтофиоль.
Снежинки, проносящиеся мимо...
Остановись, мгновенье! Ты не столь
прекрасно, сколько ты неповторимо.
Судьба ведёт послушных и тащит непокорных.
Мир во всех отношениях, безусловно, плох: эстетически он похож на карикатуру, интеллектуально — на сумасшедший дом, в нравственном отношении — на мошеннический притон, а в целом — на тюрьму.
Искусство есть посредник того, чего нельзя высказать.
Ты выдумал меня. Такой на свете нет,
Такой на свете быть не может.
Нужно, чтобы о ком-нибудь болело сердце. Как ни странно, а без этого жизнь пуста.
Иногда надо замолчать, чтобы тебя выслушали.
Век живи — век учись тому, как следует жить.
У меня непритязательный вкус. Мне вполне достаточно самого лучшего.
Бытие только тогда и начинает быть, когда ему грозит небытие.
Не слишком разжигайте печь для своих врагов, иначе вы сгорите в ней сами.
Роскошь — это не вызов бедности, это вызов вульгарности.