Меня нужно любить совершенно необыкновенно, чтобы я поверила...
Меня нужно любить совершенно необыкновенно, чтобы я поверила.
Меня нужно любить совершенно необыкновенно, чтобы я поверила.
Не было ещё ни одного великого ума без примеси безумства.
Каждый любит то, для чего он трудится, и каждый трудится для того, что он любит.
Проблема этого мира в том, что глупцы и фанатики слишком уверены в себе, а умные люди полны сомнений.
Несправедливость не всегда связана с каким-нибудь действием; часто она состоит именно в бездействии.
Да вас в виду никто и не имел!...
Почему приходится постоянно ненавидеть то, что любишь? Не есть ли любовь величайшая из всех мук?
Человек, думающий, что он свободен, подобен брошенному камню, который думает, что он летит.
В хрустальный шар заключены мы были,
и мимо звёзд летели мы с тобой,
стремительно, безмолвно мы скользили
из блеска в блеск блаженно-голубой.
И не было ни прошлого, ни цели;
нас вечности восторг соединил;
по небесам, обнявшись, мы летели,
ослеплены улыбками светил.
Но чей-то вздох разбил наш шар хрустальный,
остановил наш огненный порыв,
и поцелуй прервал наш безначальный,
и в пленный мир нас бросил, разлучив.
И на земле мы многое забыли:
лишь изредка воспомнится во сне
и трепет наш, и трепет звёздной пыли,
и чудный гул, дрожавший в вышине.
Хоть мы грустим и радуемся розно,
твоё лицо, средь всех прекрасных лиц,
могу узнать по этой пыли звёздной,
оставшейся на кончиках ресниц.
Самая дешёвая гордость — это гордость национальная. Она обнаруживает в заражённом ею субъекте недостаток индивидуальных качеств, которыми он мог бы гордиться; ведь иначе он не стал бы обращаться к тому, что разделяется кроме него ещё многими миллионами людей. Кто обладает крупными личными достоинствами, тот, постоянно наблюдая свою нацию, прежде всего подметит её недостатки. Но убогий человечек, не имеющий ничего, чем бы он мог гордиться, хватается за единственно возможное и гордится нацией, к которой он принадлежит; он готов с чувством умиления защищать все её недостатки и глупости.
Ни один человек не способен понять, что такое настоящая любовь, пока не проживёт в браке четверть века.
В душе у всех теперь надрыв:
Без капли жалости эпоха
Всех обокрала, вдруг открыв,
Что, где нас нет, там тоже плохо.
Труд делает нечувствительным к огорчениям.