Дети сначала любят, потом судят, а потом жалеют родителей...
Дети сначала любят, потом судят, а потом жалеют родителей.
Дети сначала любят, потом судят, а потом жалеют родителей.
Вы грозны на словах — попробуйте на деле!
Иль старый богатырь, покойный на постеле,
Не в силах завинтить свой измаильский штык?
Иль русского царя уже бессильно слово?
Иль нам с Европой спорить ново?
Иль русский от побед отвык?
Иль мало нас? Или от Перми до Тавриды,
От финских хладных скал до пламенной Колхиды,
От потрясённого Кремля
До стен недвижного Китая,
Стальной щетиною сверкая,
Не встанет русская земля?..
Так высылайте ж нам, витии,
Своих озлобленных сынов:
Есть место им в полях России,
Среди нечуждых им гробов.
На вопрос: «Как живёшь?» — завыл матерно, напился, набил рожу вопрошавшему, долго бился головой об стенку, в общем, ушёл от ответа.
Я люблю такие игры,
Где надменны все и злы.
Чтоб врагами были тигры
И орлы!
Чтобы пел надменный голос:
«Гибель здесь, а там тюрьма!»
Чтобы ночь со мной боролась,
Ночь сама!
Я несусь, — за мною пасти,
Я смеюсь — в руках аркан...
Чтобы рвал меня на части
Ураган!
Чтобы все враги — герои!
Чтоб войной кончался пир!
Чтобы в мире было двое:
Я и мир!
Ночные сны — это отклики дневных помыслов: увидит во сне вожделенное, тем и утешится.
Ты не очень-то щедр, всемогущий Творец:
Сколько в мире тобою разбитых сердец!
Губ рубиновых, мускусных локонов сколько
Ты, как скряга, упрятал в бездонный ларец!
Умей поставить в радостной надежде.
На карту всё, что накопил с трудом.
Всё потерять — и нищим стать. как прежде.
И никогда не пожалеть о том.
Государство существует не для того, чтобы превращать земную жизнь в рай, а для того, чтобы помешать ей окончательно превратиться в ад.
Ложусь в постель, как в гроб. И каждое утро — действительно — восстание из мёртвых.
Жизнь прошла, как очередь
За табаком
У некурящего.