Я живу, как другие танцуют: до упоения — до головокружения — до тошноты!..
Я живу, как другие танцуют: до упоения — до головокружения — до тошноты!
Я живу, как другие танцуют: до упоения — до головокружения — до тошноты!
Но и всё же, тебя презирая,
Я смущённо откроюсь навек:
Если б не было ада и рая,
Их бы выдумал сам человек.
Одной даме Раневская сказала, что та по-прежнему молода и прекрасно выглядит.
— Я не могу ответить Вам таким же комплиментом, — дерзко ответила та.
— А Вы бы, как и я, соврали! — посоветовала Фаина Георгиевна.
Быть опровергнутым — этого опасаться нечего; опасаться следует другого — быть непонятым.
Кто смотрит на мир, как смотрят на пузырь, как смотрят на мираж, того не видит царь смерти.
Невежество — ночь ума, ночь безлунная и беззвёздная.
Я спросил у мудрейшего: «Что ты извлёк
Из своих манускриптов?» Мудрейший изрёк:
«Счастлив тот, кто в объятьях красавицы нежной
По ночам от премудростей книжных далёк!»
Богатством, — слова нет, — не заменить ума,
Но неимущему и рай земной — тюрьма.
Фиалка нищая склоняет лик, а роза
Смеётся: золотом полна её сума.
Ну кто тебе опаснее: враги
Или друзья, что прячутся по ямам?!
На свете счастья нет, но есть покой и воля.
Вино — алхимик: превращает разом
В пыль золотую жизненный свинец.
Как же ты меркантилен, мой друг. Запомни: всё, что можно купить за деньги — уже дёшево!
Человек создал Бога по образу и подобию своему.
Наука — это организованные знания, мудрость — это организованная жизнь.
Нет. Мы не умираем. Умирает время. Проклятое время. Оно умирает непрерывно. А мы живём. Когда ты просыпаешься, на дворе весна, когда засыпаешь — осень, а между ними тысячу раз мелькают зима и лето, и, если мы любим друг друга, мы вечны и бессмертны, как биение сердца, или дождь, или ветер, — это очень много.
Мы редко думаем о том, что имеем, но всегда беспокоимся о том, чего у нас нет.