Испытывал ли я когда-нибудь угрызения совести?..
Испытывал ли я когда-нибудь угрызения совести? Память моя хранит на этот счёт молчание.
Испытывал ли я когда-нибудь угрызения совести? Память моя хранит на этот счёт молчание.
Теория — это когда всё известно, но ничего не работает. Практика — это когда всё работает, но никто не знает почему. Мы же объединяем теорию и практику: ничего не работает... и никто не знает почему!
Под ним струя светлей лазури,
Над ним луч солнца золотой...
А он, мятежный, просит бури,
Как будто в бурях есть покой!
Бог правду видит, да не скоро скажет.
Лучше молчать и показаться дураком, чем заговорить и развеять все сомнения.
Нет никаких «вторых половинок». Есть просто отрезки времени, в которые нам с кем-то хорошо. Три минуты. Два дня. Пять лет. Вся жизнь.
В лицо морозу я гляжу один:
Он — никуда, я — ниоткуда,
И всё утюжится, плоится без морщин
Равнины дышащее чудо.
А солнце щурится в крахмальной нищете —
Его прищур спокоен и утешен...
Десятизначные леса — почти что те...
И снег хрустит в глазах, как чистый хлеб, безгрешен.
Один только урок нравственности годен для детства и в высшей степени важен для всякого возраста — это не делать никому зла.
Верны мужьям шалуньи и насмешницы, а в маске благочестья ходят грешницы.
Истинная честность живёт часто как жемчужина в грязной устричной раковине.
Через сомнения приходим к истине.
Посеешь поступок — пожнёшь привычку, посеешь привычку — пожнёшь характер, посеешь характер — пожнёшь судьбу.
Мы сотканы из ткани наших снов.
Великая бездна сам человек, волосы его легче счесть, чем его чувства и движения его сердца.
На всё свои законы есть:
Вот, например, у нас уж исстари ведётся,
Что по отцу и сыну честь;
Глупо у поэта спрашивать время. Без-дарно. Потому он и сошёл с ума — от таких глупых вопросов. Нашли себе часы! Ему нужно говорить время, а не у него — спрашивать.