Я как яйца: участвую, но не вхожу...
Я как яйца: участвую, но не вхожу.
Я как яйца: участвую, но не вхожу.
Мы охотнее сознаём свои ошибки в поведении, нежели в мышлении.
Всем нам не мешало бы начать всё сначала — предпочтительно с детского сада.
В тот день всю тебя, от гребёнок до ног,
Как трагик в провинции драму Шекспирову,
Носил я с собою и знал назубок,
Шатался по городу и репетировал.
Привлекательные женщины отвлекают.
Как много разных душ под колесом фатальным
Сгорает в пепел, в прах. А где, скажите, дым?
Во всякой книге предисловие есть первая и вместе с тем последняя вещь; оно или служит объяснением цели сочинения, или оправданием и ответом на критики. Но обыкновенно читателям дела нет до нравственной цели и до журнальных нападок, и потому они не читают предисловий. А жаль, что это так, особенно у нас. Наша публика так ещё молода и простодушна, что не понимает басни, если в конце её на находит нравоучения. Она не угадывает шутки, не чувствует иронии; она просто дурно воспитана. Она ещё не знает, что в порядочном обществе и в порядочной книге явная брань не может иметь места; что современная образованность изобрела орудие более острое, почти невидимое и тем не менее смертельное, которое, под одеждою лести, наносит неотразимый и верный удар. Наша публика похожа на провинциала, который, подслушав разговор двух дипломатов, принадлежащих к враждебным дворам, остался бы уверен, что каждый из них обманывает своё правительство в пользу взаимной нежнейшей дружбы.
Даже страх смягчается привычкой.
Лови момент!
Выдать чужой секрет — предательство, выдать свой — глупость.
Я испытываю всю жажду познания, беспокойное стремление влечёт меня всё вперёд и вперёд, и каждый успех на этом поприще даёт мне радость.