Стоит дать слово, что не будешь чего-нибудь делать, как непременно...
Стоит дать слово, что не будешь чего-нибудь делать, как непременно этого захочется.
Стоит дать слово, что не будешь чего-нибудь делать, как непременно этого захочется.
Весы качнулись. Молвить не греша,
ты спятила от жадности, Параша.
Такое что-то на душу, спеша
разбогатеть, взяла из ералаша,
что тотчас поплыла моя душа
наверх, как незагруженная чаша.
Отшельник без вещей и с багажом
пушинка и по форме и по смыслу,
коль двое на постель да нагишом
взойдут, скроив физиономью кислу;
и, хоть живёшь ты выше этажом,
неможно не задраться коромыслу.
Параша, равновесию вредит
не только ненормальный аппетит,
но самое стремленье к равновесью,
что видно и в стараниях блудниц,
в запорах, и в стирании границ
намеренном меж городом и весью.
Параша, ты отныне далека.
Возносит тяготение к прелюбам.
И так как мне мешают облака,
рукой дындып сложимши перед клювом,
не покажу вам с другом кулака
и ангелов своих не покажу вам.
Прощай, Параша! Выключив часы
здесь наверху, как истинный сиделец
я забываю все твои красы,
которым я отныне не владелец,
и зрю вблизи полнощные Весы,
под коими родился наш младенец.
В мире хватает зла и без того, чтобы его ещё выискивать.
Нравственность — это всего лишь поза, которую мы принимаем перед теми, кого не любим.
Наиболее деятельным союзником болезни является уныние больного.
Дела — как сажа бела.
Успевает всюду тот, кто никуда не торопится.
Эго — это вечный попрошайка, ему постоянно что-то нужно; а любовь благотворительна. Эго понимает только язык «брать», язык «дать» — это язык любви.
Бог правду видит, да не скоро скажет.
Секс без дивчины, признак дурачины.
Беда вымучит, беда и выучит.
Если я скрою свою тайну, она — моя пленница; если я её выпущу, я — её пленник.
Ежели ты что хорошее сделаешь с трудом, труд минется, а хорошее останется, а ежели сделаешь что худое с услаждением, услаждение минется, а худое останется.
Относись к человеку всегда как к цели и никогда — как к средству.
Глаза их полны заката,
Сердца их полны рассвета.