Гнев — это кислота, которая больше вредит сосуду, в котором она хранится...
Гнев — это кислота, которая больше вредит сосуду, в котором она хранится, чем тем, на кого она выливается.
Гнев — это кислота, которая больше вредит сосуду, в котором она хранится, чем тем, на кого она выливается.
Дело не в пессимизме и не в оптимизме, а в том, что у девяноста девяти из ста нет ума.
И в сердце дума заронилась;
Пора пришла, она влюбилась.
Так в землю падшее зерно
Весны огнём оживлено.
Русские очаровывали меня. Все славяне изящные, воспитанные, естественные и даже самые обездоленные из них незаурядны. Русские подобны природе, они никогда не бывают вульгарны.
Трусость в соединении с жёсткостью как раз и являются логическим следствием любой тирании.
...Невысокая крыша и ветхая,
а туда же: тоже поехала!..
Пьяный ещё проспится и поумнеет, а дурак никогда.
К счастью путь только один — найти во всём этом смысл и красоту и подчиниться великому замыслу. Только потом по-настоящему начинается жизнь.
Слышишь ли, слышишь ли ты в роще детское пение,
над сумеречными деревьями звенящие, звенящие голоса,
в сумеречном воздухе пропадающие, затихающие постепенно,
в сумеречном воздухе исчезающие небеса?
Блестящие нити дождя переплетаются среди деревьев
и негромко шумят, и негромко шумят в белёсой траве.
Слышишь ли ты голоса, видишь ли ты волосы с красными гребнями,
маленькие ладони, поднятые к мокрой листве?
«Проплывают облака, проплывают облака и гаснут…» —
это дети поют и поют, чёрные ветви шумят,
голоса взлетают между листьев, между стволов неясных,
в сумеречном воздухе их не обнять, не вернуть назад.
Только мокрые листья летят на ветру, спешат из рощи,
улетают, словно слышат издали какой-то осенний зов.
«Проплывают облака…» — это дети поют ночью, ночью,
от травы до вершин всё — биение, всё — дрожание голосов.
Проплывают облака, это жизнь проплывает, проходит,
привыкай, привыкай, это смерть мы в себе несём,
среди чёрных ветвей облака с голосами, с любовью…
«Проплывают облака…» — это дети поют обо всём.
Слышишь ли, слышишь ли ты в роще детское пение,
блестящие нити дождя переплетаются, звенящие голоса,
возле узких вершин в новых сумерках на мгновение
видишь сызнова, видишь сызнова угасающие небеса?
Проплывают облака, проплывают, проплывают над рощей.
Где-то льётся вода, только плакать и петь, вдоль осенних оград,
всё рыдать и рыдать, и смотреть всё вверх, быть ребёнком ночью,
и смотреть всё вверх, только плакать и петь, и не знать утрат.
Где-то льётся вода, вдоль осенних оград, вдоль деревьев неясных,
в новых сумерках пенье, только плакать и петь, только листья сложить.
Что-то выше нас. Что-то выше нас проплывает и гаснет,
только плакать и петь, только плакать и петь, только жить.
Чувствуйте благодарность к человеку, который позволил вам разделить что-то с ним. Не иначе! Не наоборот! Не считайте в глубине вашего сердца, что ему следовало бы быть благодарным, потому что вы что-то разделили с ним. Нет — сами чувствуйте благодарность за то, что он готов был выслушать вас, разделить некоторую энергию с вами; что он готов был выслушать вашу песню, что он готов был смотреть на ваш танец любви, что, когда вы пришли, чтобы поделиться с ним собой, он не отверг ваш дар... ведь он мог бы отказаться.
Чем похвалишься без того и останешься.