Ад — самое многочисленное сообщество христиан.
Хотя на вкус и цвет... Я не намерен портить отношений ни с небесами, ни с преисподней, — у меня есть друзья и в той, и в другой местности.
Франция — страна, где нет ни зимы, ни лета, ни нравственности; в остальном же это чудесный край.
В мире был всего один христианин, люди его осудили и казнили.
Он начал медицинскую практику год назад и имел двух пациентов — или, пожалуй, трёх; да, трёх: я был на их похоронах.
Богохульство даёт облегчение, какого не может дать даже молитва.
Не многие из нас могут вынести счастье — имеется в виду, счастье ближнего.
Если человек верит иначе, чем мы, мы называем его чудаком, и на этом конец. Думаю, так происходит лишь потому, что в наше время сжечь его мы не можем.
Меня хвалили великое множество раз, и я всегда смущался; я каждый раз чувствовал, что можно было сказать больше.
Куда по смерти душу примут,
Я с Богом торга не веду;
В раю намного мягче климат,
Но лучше общество в аду.
Слышал ли я хлопок одной ладони? Много раз в детстве, когда мама шлёпала меня по попке. Я думаю, что поэтому и стал буддистом.
Вы здесь обязательно поправитесь. Если останетесь в живых.
Бабушка не велела мне играть в карты. Она сказала шёпотом: «Немедленно бросай эти дрянные карты! Две пары и валет, — олух ты этакий! У него-то ведь масть на руках!»
1 апреля — день, напоминающий нам о том, кто мы такие, все остальные 364 дня.
Закончив службу, священник объявил:
— В следующее воскресенье я буду беседовать с вами на тему лжи. Чтобы вам было легче понять, о чём пойдёт речь, прочитайте перед этим дома семнадцатую главу Евангелия от Марка.
В следующее воскресение священник перед началом своей проповеди объявил:
— Прошу тех, кто прочитал семнадцатую главу, поднять руки.
Почти все присутствующие подняли руки.
— Вот именно с вами я и хотел поговорить о лжи, — сказал священник. — В Евангелие от Марка нет семнадцатой главы.
В несчастье познаётся друг и изобличается враг.
Кому кто служит — мудрый, назови:
Любовь ли счастью, счастье ли любви?
Что в лоб, что по лбу.
Я в этот мир пришёл — богаче стал ли он?
Уйду — великий ли потерпит он урон?
О, если б кто-нибудь мне объяснил, зачем я,
Из праха вызванный, вновь стать им обречён?
Век живи — век учись.
Шутим, шутим, а тоска всё растёт, растёт...
Если бы ум не уравновешивал на весах жизни плотских инстинктов, то низость нашей природы заставила бы наделать чересчур много глупостей. Но, на счастье, у нас есть ум, и он охлаждает наши разнузданные страсти, бешеные желания и плотские похоти.
Так не зря мы вместе бедовали,
Даже без надежды раз вздохнуть.
Присягнули — проголосовали
И спокойно продолжали путь.
Не за то, что чистой я осталась,
Словно перед Господом свеча,
Вместе с вами я в ногах валялась
У кровавой куклы палача.
Нет! и не под чуждым небосводом,
И не под защитой чуждых крыл —
Я была тогда с моим народом,
Там, где мой народ, к несчастью, был.
Наши сомнения являются предателями, из-за них мы много теряем, чего могли достичь.
Природа так обо всём позаботилась, что повсюду ты находишь чему учиться.
Я жил на грани безумия, желая познать причины, стучал в дверь. Она открылась. Я стучал изнутри!
Если рвётся глубокая связь,
Боль разрыва врачуется солью —
Хорошо расставаться, смеясь —
Над собой, над разлукой, над болью...
Каждую слабость сердца от горя и беспокойства можно вылечить золотом и серебром.
Лучшая служба, которую может сослужить вам книга, это не только сообщить истину, но и заставить задуматься над ней.
Когда болвана учат мудрецы,
Они посев бросают в солонцы,
И как ни штопай — шире, чем вчера,
Назавтра будет глупости дыра.
