У меня, должно быть, громадный запас ума: чтобы им пораскинуть...
У меня, должно быть, громадный запас ума: чтобы им пораскинуть, иногда нужна целая неделя.
У меня, должно быть, громадный запас ума: чтобы им пораскинуть, иногда нужна целая неделя.
Родина... Что-то остаётся в нас от родины такое, что живёт в нас на всю жизнь, то радуя, то мучая, и всегда кажется, что мы её, родину, когда-нибудь ещё увидим. А живёт в нас от всей родины или косогор какой-нибудь, или дом, или отсыревшее бревно у крыльца, где сидел когда-то глухой весенней ночью и слушал ночь...
Строки вяжутся в стишок,
Море лижет сушу.
Дети какают в горшок,
А большие — в душу.
Что-то вы меня больно утесняете, папаша. То не плевать, то не кури, туда не ходи. Чисто, как в трамвае. Чего вы мне жить не даёте?
— Я ненавижу мужа своего!
— Ну, так уйди скорее от него.
— Уйти, конечно, просто. Но тогда
Он сразу будет счастлив. Никогда!
Все мы растём вовнутрь земли.
Общительность людей основана не на любви к обществу, а на страхе перед одиночеством.
Я, когда не люблю, — не я... Я так давно — не я...
Патриот — это тот, что кричит громче всех, не зная из-за чего собственно крик.
Мужчине следует остерегаться женщины, которая любит: ибо тогда она готова на любую жертву, и всё остальное не имеет никакой ценности в её глазах.
Смех — это солнце: оно прогоняет зиму с человеческого лица.