Называть себя в печатных изданиях «мы» имеют право только президенты...
Называть себя в печатных изданиях «мы» имеют право только президенты, редакторы и больные солитёром.
Называть себя в печатных изданиях «мы» имеют право только президенты, редакторы и больные солитёром.
Бабушка не велела мне играть в карты. Она сказала шёпотом: «Немедленно бросай эти дрянные карты! Две пары и валет, — олух ты этакий! У него-то ведь масть на руках!»
Кто заражён страхом болезни, тот уже заражён болезнью страха.
Лучше поздно, чем никогда.
Память слабеет, если её не упражняешь.
Несказанные речи
Я больше не твержу.
Но в память той невстречи
Шиповник посажу.
Как сияло там и пело
Нашей встречи чудо,
Я вернуться не хотела
Никуда оттуда.
Горькой было мне усладой
Счастье вместо долга,
Говорила с кем не надо,
Говорила долго.
Пусть влюблённых страсти душат,
Требуя ответа,
Мы же, милый, только души
У предела света.
А что такое жизнь, как не цепь вдохновенных безрассудств?
А предвкушенье слаще, чем вкушенье...
Лучшее алиби — быть жертвой.
Горбатый:
— Зато мне удобно носки одевать.
Могила:
— Надевать.
Я сижу у окна. Вспоминаю юность.
Улыбнусь порою, порой отплюнусь.
Природа дала людям один язык и два уха, чтобы мы больше слушали других, нежели говорили сами.
Ничто так не помогает нам продлевать нашу жизнь, как уверенность в том, что наша смерть кого-то осчастливит.
А смерти бояться не надо, и слова этого бояться не надо. В жизни есть много такого, что гораздо страшнее, чем смерть. Вся грязь, вся мерзость происходят от боязни смерти. А эти интеллигентские штучки, что умирает кто-то другой, плохой, а не мы, — надо бросить. Именно мы погибаем, мы умираем, а никто другой.
В одиночестве человек часто чувствует себя менее одиноким.