Солнцу безразлично, почитает его светлячок или нет...
Солнцу безразлично, почитает его светлячок или нет.
Солнцу безразлично, почитает его светлячок или нет.
Мы можем видеть, что с древних времён нравственность и честь (в русском понимании этих слов) много существеннее, чем шпаги, стрелы и слоны, танки и пикирующие бомбардировщики.
А ну отдай мой каменный топор!
И шкур моих набедренных не тронь!
Молчи, не вижу я тебя в упор, —
Сиди вон и поддерживай огонь!
— Что такое ненависть?
— Неприятие человека таким, каков он есть. Если мы примем человека без каких-либо условий, ненависть обернётся Любовью.
Почему корабль побеждает волны, хотя их много, а он — один? Потому, что у корабля есть цель, а у волн — нет.
Надо быть, как лампа, закрытым от внешних влияний ветра, насекомых, и при этом чистым, прозрачным и жарко горящим.
Не надо опускать знание до мнения, нужно возвышать мнение до знания.
Любое выраженье
лица — лишь отражение того,
что происходит с человеком в жизни.
Он сеял зло без наслажденья.
Нигде искусству своему
Он не встречал сопротивленья —
И зло наскучило ему.
Каждую слабость сердца от горя и беспокойства можно вылечить золотом и серебром.
То, чего не можешь получить, всегда, кажется лучше того, что имеешь. В этом состоит романтика и идиотизм человеческой жизни.
Один я здесь, как царь воздушный,
Страданья в сердце стеснены,
И вижу, как судьбе послушно,
Года уходят, будто сны;
И вновь приходят, с позлащённой,
Но той же старою мечтой,
И вижу гроб уединённый,
Он ждёт; что ж медлить над землёй?
Никто о том не покрушится,
И будут (я уверен в том)
О смерти больше веселится,
Чем о рождении моём...
Если я действительно люблю какого-то человека, я люблю всех людей, я люблю мир, я люблю жизнь. Если я могу сказать кому-то «я люблю тебя», я должен быть способен сказать «я люблю в тебе всё», «люблю благодаря тебе весь мир, я люблю в тебе самого себя».
Мы с детства верим, что раскаиваемся только в плохих поступках, хотя на самом деле мы без конца и трудолюбиво раскаиваемся в совершённых нами хороших поступках… Раскаиваясь в грехе, мы проделываем это поверхностно, по обязанности, равнодушно, чисто умозрительно; но когда мы раскаиваемся в хорошем поступке, раскаяние это бывает мучительным, жгучим и изливается прямо из сердца… Раскаявшись в грехе, мы прощаем себя и забываем о случившемся. Но, раскаиваясь в хорошем поступке, мы редко обретаем мир душевный и обычно продолжаем терзаться до конца своих дней. И это раскаяние остаётся вечно юным, сильным, глубоким и деятельным! От всего сердца облагодетельствовав неблагодарного человека, с каким упорством, с какой неизменной энергией раскаиваетесь вы в этом! По сравнению с этим раскаянием раскаяние во грехе — нечто пресное, жалкое и минутное.
О том, что у тебя болит живот,
Больному говори — здоровый не поймёт.