Одна голова хорошо, а две лучше...
Одна голова хорошо, а две лучше.
Одна голова хорошо, а две лучше.
Чтобы быть счастливым, нужно постоянно стремиться к этому счастью и понимать его. Оно зависит не от обстоятельств, а от себя.
А это что у Вас, нога?..
А то я в Риге первый раз...
Однажды во дворе на Моховой
стоял я, сжав растерзанный букетик,
сужались этажи над головой,
и дом, как увеличенный штакетник,
меня брал в окруженье (заодно —
фортификаций требующий ящик
и столик свежевыкрашенный, но
тоскующий по грохоту костяшек).
Был август, месяц ласточек и крыш,
вселяющий виденья в коридоры,
из форточек выглядывал камыш,
за стёклами краснели помидоры.
И вечер, не заглядывавший вниз,
просвечивал прозрачные волокна
и ржавый возвеличивал карниз,
смеркалось, и распахивались окна.
Был вечер, и парадное уже
как клумба потемневшая разбухло.
Тут и узрел я: в третьем этаже
маячила пластмассовая кукла.
Она была, увы, расчленена,
безжизненна, и (плачь, антибиотик)
конечности свисали из окна,
и сумерки приветствовал животик.
Малыш, рассвирепевший, словно лев,
ей ножки повыдёргивал из чресел.
Но клею, так сказать, не пожалев,
папаша её склеил и повесил
сушиться, чтоб бедняжку привести
в порядок. И отшлёпать забияку.
И не предполагал он потрясти
слонявшегося в сумерки зеваку.
Он скромен. Океаны переплыв
в одном (да это слыхано ли?) месте
(плачь, Амундсен с Папаниным), открыв
два полюса испорченности вместе.
Что стоит пребывание на льду
и самая отважная корзина
ракеты с дирижаблями — в виду
откупоренной банки казеина!
От нежданного счастья, глупец, не шалей.
Если станешь несчастным — себя не жалей.
Зло с добром не вали без разбора на небо:
Небу этому в тысячу раз тяжелей!
Какое нам в сущности дело,
Что всё превращается в прах,
Над сколькими безднами пела
И в скольких жила зеркалах.
Пускай я не сон, не отрада
И меньше всего благодать,
Но, может быть, чаще, чем надо,
Придётся тебе вспоминать —
И гул затихающих строчек,
И глаз, что скрывает на дне
Тот ржавый колючий веночек
В тревожной своей тишине.
Разум мой не силён и не слишком глубок,
Чтобы замыслов божьих распутать клубок.
Я молюсь и Аллаха понять не пытаюсь —
Сущность Бога способен понять только Бог.
Нет рабства безнадёжней,
Чем рабство тех рабов,
Себя кто полагает
Свободным от оков.
Я пожелал бы поклонникам не делать из нас кумиров, и пусть относятся к нам, как к нормальным людям. И ещё — не принимать наши песни, как истину в последней инстанции. Это всего-навсего песни, написанные на тексты одного человека, который может ошибаться.
Бог мёртв, следовательно, человек свободен.
Смерть — это брак, это свадьба в чёрном.
Это те узы, что год от года
Только прочнее, раз нет развода.
Если все нападают на меня, я просто смеюсь... А если тебя обидели — это означает, что внутри тебя есть боль! Ты не знаешь себя. Часть тебя, которую можно обидеть — это твоё невежество. Если кто-то назовёт тебя идиотом и ты согласен — ты обидишься, но если кто-то назовёт тебя идиотом, а ты знаешь, что ты не идиот — ты просто рассмеёшься! Человек не знает тебя, ты понимаешь? Если ты обижаешься, значит, ты принимаешь что ты идиот. Он сказал, что ты идиот — ты разозлился, это означает, что глубоко внутри ты думаешь, что ты идиот. Обижаясь, ты показываешь себя. Когда ты знаешь самого себя, то никто не может причинить тебе вреда. Они могут причинить вред твоему телу, они могут причинить вред твоему уму, они могут причинить вред твоим эмоциям, но неужели ты ум тело или эмоции? Когда кто-то обижает тебя, просто закрой глаза, если это правда, тогда прими это, если нет, тогда смейся, не будь серьёзным! Вина, обида — ты всё ещё молод! просто растряси это, танцуй!
Мне казалось, что женщина не должна говорить мужчине, что любит его. Об этом пусть говорят её сияющие, счастливые глаза. Они красноречивее всяких слов.
То, что потребность скрыта, не значит, что она не существует.
Время — плохой союзник.